Русский гамбит генерала Казанцева

Несмотря на сохранившееся тяготение к Востоку, более тесная геополитическая и цивилизационная взаимосвязанность этих регионов с Россией очевидна, но устойчивой общегражданской интегрированности как до 1917 года, так и впоследствии здесь все-таки не произошло.

Интегрированность отчасти существовала и в других универсалистских объединениях Запада и Востока. Но только в российских пределах она происходила как государственно-политическая. Эта тенденция, по словам В. И Вернадского, имела континентальный размах и привела не только к образованию не имеющего аналогов типа государства на широкой полиэтнонациональной основе, но и к складыванию самостоятельного типа цивилизации. Подобного рода образованиям ученый дал название «государство-континент».

О существовании в имперских границах России еще задолго до 1917 года полиэтнонационального общегражданского сообщества свидетельствует наличие у большинства народов России двойного самосознания: этнонационального и общероссийского. Двойное самосознание существует и у русских.

Формирование двойного самосознания у народов Российского государства явилось результатом совпадения геополитических интересов входивших в ее состав народов. Чаще всего в полной мере эта общность на массовом уровне осознавалась в качестве «единой и неделимой» во время проявления внешних или внутренних экстремальных обстоятельств.

Насильственные связи, присущие в прошлом почти всем полиэтнонациональным образованиям в системе российских государственных отношений, вовсе не преобладали. Там, где они все-таки устанавливались на начальных стадиях контакта, со временем такие связи заменялись, как правило, общегражданскими. Формирование общегражданских связей насильственно присоединенных народов с остальной Россией происходило эволюционным путем уже после попадания инонациональных сообществ в сферу действия государственного поля России.

Изменения общественных настроений шли в значительной степени естественным путем в процессе осознания народами преимуществ от единения с Россией. На рубеже XX века этот процесс обрел еще больший размах, но своего завершения так и не получил. Не удалось достигнуть компромисса, как показывает современный конфликт в Чечне, и поныне.

Всем империям, кроме России, было присуще понятие о «господствующей нации», имевшей социально-политические привилегии за счет покоренных народов. В России этот важнейший имперский признак отсутствовал. Официальное переименование России в «империю» в 1721 году при Петре I было продиктовано скорее всего подражанием западноевропейским стандартам и не отражало ее особенностей.

Более того, в большинстве стран мира и главным образом Западной Европы процессы консолидации этносов в нации и государственно-политического их объединения происходили как бы синхронно или были близки к совпадению. В России государственно-политическая консолидация значительно опережала этнонациональную. Это наблюдалось и у русских, и у других этнонациональных сообществ.

Полного национального сплочения русского этноса в русскую нацию ни во время его объединения в единое государство в ХIV–XV веках, ни на последующих исторических этапах не наступило, и процесс сплочения продолжается до сих пор. Отчасти это объясняется огромными масштабами российской территории. Впрочем, подобная ситуация не является совершенно оригинальной и в остальном мире.

В составе русской этнонациональной целостности сохранились и существуют по сей день своеобразные группы (например, поморы, казачество), обладающие специфической культурой и ментальностью. Выражением групповой специфики является устойчивое противопоставление себя даже в родственной среде по дифференцирующему принципу: «мы — они», применимому лишь в идентификации международной.

Иногда эти группы в зависимости от ситуативной настроенности предрасположены отождествлять себя с народом. Известно, что на ранних стадиях этногенеза отождествление с народом происходило на уровне этнической идентификации: этнос (племя, община и т. д.) — народ. На этапе общеэтнической консолидации оно переносится уже в плоскость национальную: нация — народ. Нация сама по себе представляет не что иное, как консолидированный этнос или достаточно сплоченную группу утративших своеобразие этносов. Этническое начало, таким образом, выступает для нации как базисное и исходное.

Однако степень внутреннего единства при этом бывает различна. У многих народов Западной Европы, раньше других прошедших через этап общеэтнической консолидации и подвергавшихся при этом сильной государственно-политической унификации (англичан, французов и т. д.), этнические начала практически полностью трансформировались в национальные и выражены слабо.

В России сложились исторически иные государственно-политические реалии, при которых самобытность различных частей насильственной унификации не подвергалась. Относительная свобода политической организации, обусловленная слабым вмешательством центральной власти во внутренние дела «окраинных народов», всегда практически поощряла этнокультурную самобытность.