Русский голем

А вот фрагмент описания праздничного крестного хода с мощами 1914 года: «Среди множества страждущих выделялся больной мальчик. Нет полной ясности, чем он болел, но он не мог ходить самостоятельно, и его держали под руки опекуны. Мальчик плакал и причитал. Во время первого круга епископ Антоний (Храповицкий) окропил его святой водой. Мальчик присел на землю, а затем начал вставать без посторонней помощи. Позднее стал переставлять свои ножки. Епископ Антоний со словами «Молись-дитя, молись» положил руки на его голову. Мальчик присаживался отдохнуть, а затем снова вставал, и с каждым разом это получалось у него все лучше и лучше. Его звали Миша, он был уроженец деревни Синявка, слуцкого округа». Тогда же владыка Антоний отметил, что такой наплыв паломников (35 тысяч) он наблюдал только в Почаеве, да и то редко. (40).

Ныне «слуцкая тетрадь» утрачена. Удастся ли обрести ее — как Бог даст, — но то, что для возобновления подобных записей есть все основания — очевидно. Об этом говорил нам и епископ Белостокский Иаков. На глазах сестер монастыря, постоянно находящихся рядом с мощами, происходит немало чудес. Вот описание одного из них: «В собор святого Николая систематически приходила женщина. Появлялась всегда после службы, становилась перед мощами святого Мученика и горячо молилась. Это продолжалось довольно долго. И однажды ее поведение изменилось диаметрально — со слезами на глазах благодарила маленького мученика за заступничество перед Богом. Дежурившая сестра свидетельствует: «Женщина призналась, что она католичка и ее сын был болен: у него на мозге была опухоль. Но врачи не могли ничем обнадежить и предлагали операцию исключительно в научных целях. Сердце матери не могло согласиться с таким приговором. Перед телом святого младенца мать начала просить о выздоровлении. Ее молитва была услышана. Перед тем как приступить к вскрытию черепной коробки, врачи сделали рентгенографию. Просвечивание рентгеновскими лучами не обнаружило и следа болезни — опухоль исчезла».

Святость и политика

Да, есть католики, которые искренне почитают святого младенца Гавриила. Зная это, мы не удивились совету местных жителей посетить некого «профессора», пана Яна Леончика, который, «хотя и католик, но специалист по истории края». Гостеприимный хозяин за чашечкой кофе любезно ответил на наши вопросы. Только выводы его получились какими-то по-иезуитски лукавыми. Во-первых, сказал пар Янош, «культ святого Габриеля» начал создаваться вслед за тем, как были обретены нетленные мощи иезуитского проповедника Анджея Баболи, убитого казаками. Ныне они почивают в Варшаве. Символично, говорит наш собеседник, что с началом Первой мировой войны мощи и «святого Анджея», и святого Габриеля оказались на некоторое время в Москве… Напрашивается бархатно мягкий вывод: и у вас святые, и у нас — святые, чего нам делить? Я, например, говорит улыбчивый и вальяжный пан Янош, никогда не отказываю, когда меня просят выступить в качестве чтеца в местной православной церкви… Просто экуменическая идиллия какая-то.

Так если ли разница между святым Гавриилом и иезуитским прозелитом? Мы чтим мученика за веру. Прославляем одинокого младенца, оказавшегося среди богоборческих изуверов. Католики чтут «миссионера», который действовал в стиле небезызвестного латинского «святого» Иосафата Кунцевича: пользуясь поддержкой польского государства, искоренял православие грубой силой большинства — огнем и мечом.

Кстати, отношение католического Рима к младенцам, умученным от иудеев, за последнее время сильно изменилось. Вот на ксилографии XV века мы видим ритуальное убийство отрока Симона из Триента. Этот случай — среди описанных Далем — очень напоминает мучения Гавриила Белостокского: «…они распростерли его руки подобно кресту и полумертвое тело искололи иглами, причем произносили такого рода выражения: «Умертвим его, подобно тому, как умертвили их христианского Бога Иисуса, который — ничто: и все враги наши должны погибнуть таким же образом». [92].

На судебный процесс 1475 года в Триент был вызван перешедший в христианство с именем Иоанн бывший раввин. Он показал следующее: «У евреев есть обычай в четвертый день страстной недели печь опресноки, с прибавлением к ним крови христианского младенца, а на пятый и на шестой день той же недели они примешивают эту кровь в вино. Во время благословения этих хлебов за своим обычным столом они проклинают Христа Спасителя и христианскую веру, прося Бога, чтобы Он послал на христиан такие же язвы, какими были поражены египтяне».

Ныне отрок Симон деканонизирован католической церковью. Похоже, «вопрос святости» становится не духовным, а политическим.