Русский город Севастополь

– И как же Англия и Франция будут делить территорию? – удивился Корнилов. – Про Турцию я не спрашиваю. Скорее всего – Турции ничего не достанется.

– А Франции не нужен Крым, – ответил Меньшиков. Они подошли к деревянной беседке, откуда открывался вид на городской сад. Ниже шли сухие доки, где стояли в починке корабли. – Крым и Кавказ нужен англичанам. Наполеон получит удовлетворение своего самолюбия. Но, сами знаете, у Англии нет большой сухопутной армии. Наполеона обвели вокруг пальца, как дурачка на базаре. Ему надо было идти с войсками в Валахию, соединяться с Омер-пашой. Тогда можно было бы и Фердинанда Австрийского заставить примкнуть к экспедиции. Вот, тут-то нам пришлось бы туго. Встала бы Польша на дыбы, и отступать нам пришлось бы до самого Смоленска. Но английский кабинет не интересуют Дунайские княжества, и на Москву они не горят желанием наступать, посему Наполеона всеми правдами и неправдами заставили идти туда, куда надо королеве. А ещё Лондон понимает, что с Россией воевать на полях Европы – дело опасное. Русские долго могут отходить, но коль попрут в наступление, тогда их ничем не остановить. Утопим все в крови. Это прекрасно понимает Пруссия и Австрия, поэтому пока колеблются. Но это – пока. Именно здесь, в Крыму Россию будут испытывать на прочность. Поломаемся, и Россию сломают.

– С чего они начнут, как вы полагаете? – спросил Корнилов.

– Пользуясь превосходством своих кораблей, попробуют выманить наш флот в открытое море и потопить. Ни в коем случае нельзя поддаваться на подобные провокации.

– Несмотря, на меньшие силы, у нас хорошо подготовлены команды. Синопское сражение – тому пример.

– Не думаю, что французские, а тем более, английские экипажи подготовлены хуже. Дело в другом, – в техническом состоянии флотов.

– Вы имеете в виду – наличие паровых судов?

– А, вот, кстати, – кивнул Меньшиков, указывая на мичмана, идущего к ним по дорожке библиотечного сада среди цветущих розовых кустов. – Вам же знаком Мичман Кречен?

– Недавно прибыл с командой инженеров, взамен иностранных. Неплохой специалист. Приписан к пароходу «Владимир».

Александр доложил о себе.

– Мичман Кречен, вы знакомы с конструкцией новых паровых фрегатов? Что вы можете сказать о «Наполеоне»? – спросил Меньшиков.

– Парусно-винтовой фрегат изготовлен по проекту инженера Дюпри де Лом. Сошёл с верфей два года назад. На корабле установлены две паровые машины, мощностью в девятьсот лошадиных сил. Благодаря укороченному рангоуту, корабль обладает отличной устойчивостью и нуждается в меньшем балласте, что дало возможность увеличить пушечное вооружение.

– Что вам известно о ходовых характеристиках данного корабля, – спросил Корнилов.

– Ходовые испытания проводились при полном штиле. При максимальной нагрузке показатель скорости достиг тринадцати узлов.

– Невероятно! – покачал головой адмирал Корнилов. – Сколько же он с попутным ветром берет? А что насчёт пушек? Вы сказали: увеличен артиллерийский парк.

– Девяносто орудий. Есть бомбические пушки системы Пэксана. Бьют восьмидесятифунтовыми разрывными снарядами, при этом по настильной траектории.

– Да, – неутешительным тоном произнёс Корнилов. – Тягаться с такой мощью тяжело.

– Фрегат «Наполеон» показал отличные ходовые качества ещё в одном эпизоде, – продолжал мичман Кречен. – При проходе через Дарданеллы союзный флот был остановлен сильным течением. Пароходы не в силах были буксировать фрегаты. Однако, «Наполеон» взял на буксир линкор «Виль де Пари» и спокойно провёл его к Константинополю.

– В английском флоте какой флагман? – поинтересовался Меньшиков.

– Винтовой линейный корабль второго ранга «Агамемнон». Спущен на воду в конце мая пятьдесят второго, – доложил Александр.

– Совсем свежий! Только из печи! – не сдержал восклицание Меньшиков.

– Паровая машина системы Пенна. До восьмисот лошадиных сил. Вооружение – девяносто пушек. Скоростные испытания во время штиля показали одиннадцать узлов. Но самое главное, машина располагается ниже ватерлинии и хорошо защищена от прямых попаданий. Корабль очень трудно обездвижить.

– Девятьсот сил, восемьсот сил…. А у нас какой самый мощный пароход? – задал вопрос Меньшиков.

– «Владимир», триста шестьдесят лошадиных сил, – ответил Павел. – К сожалению, машина на «Владимире» уже устарела. Английские пароходы имеют машины не меньше четырёхсот сил.