Русский язык на грани нервного срыва. 3D

Глупые числа – 1234…

В названии должно быть число. Это правильно. Это мейнстрим. Ну вот, например, за весь прошлый век я помню только одно название, целиком состоящее из года. Это знаменитый роман Оруэлла “1984”. А в нашем только начавшемся веке уже появилось по крайней мере три романа русских авторов: “2008” С. Доренко, “2017” О. Славниковой и “2048” Мерси Шелли[21]. Да еще фильм Вонга Карвая “2046”, да еще телепередача А. Гордона “2030” .. Если отвлечься от дат, то можно вспомнить наши новые фильмы “4” (режиссер И. Хржановский) и “977” (режиссер Н. Хомерики) и американский сериал “4400”, роман В. Сорокина “23 000”, фильм Н. Михалкова “12” и многое другое. И поверьте, этим дело не кончится.

Мода на число – это мировая тенденция, и казалось бы, при чем тут русский язык. Именно поэтому надо сразу сказать две вещи. Во-первых, мы, русские, больше многих других наций (американцев, немцев и прочих шведов) любим порядковые числительные. Там, где по-английски или по-французски используется количественное, по-русски часто предпочитается порядковое. Для тех, кто не помнит грамматики, поясню. Скажем, в королевском имени Ричард III мы прочтем число как “третий”, а не как “три”, автомобиль “Москвич-407” называем “четыреста седьмым”, а “Мерседес-600” – шестисотым. Ну и так далее.

Сегодня же в русском языке количественные числительные теснят порядковые. Так – и это во-вторых – в русском языке стала очень популярной особая конструкция, включающая в себя число, которое следует читать именно как количественное числительное.

Я открываю в журналах и газетах раздел, посвященный развлечениям, и вижу: галерея A-3, клуб

Б2, спектакль “Доктор-шоу, или Кабаре-03, коктейль B-52, выставка Электронный вуду-2, телевизионная передача “Кремль– 9”, концерт “Скажи Ой 2”, авиакомпания S7, “Радио 7”, романы, фильмы, сценарии и т. д. “Одиночество-12”, “Параграф 78”, “Убежище 3/9”.

И повсюду количественные числительные. Откуда это все взялось?

Надо сказать, что в русском языке уже была подобная синтаксическая конструкция, но с ее помощью назывались, пожалуй, только три определенных вещи:

• Механизм и номенклатура: (танк) Т-34, (самолет) Ту-34, (телевизор) Темп-3 и т. п.

• Событие, или место, и год: Олимпиада-80, роман В. Войновича “Москва 2042” и т. п.

• Населенный пункт и номер: Армавир-9, Арзамас-16, Горки-10, Шереметьево-2 и т. п.

Сегодня же так может называться что угодно: от коктейля до романа, от клуба до авиакомпании. Расшатываться и расширяться эта конструкция стала под влиянием английского языка. Приведу только самые известные давние примеры: роман Дж. Хеллера “Уловка 22” (в другом переводе “Поправка 22”), вещество “Лед 9” в романе К. Воннегута, гонки “Формула 1”, так называемые сиквелы (продолжения фильмов) “Крик 2”, “Пила 2”

и т. п., а также знаменитый агент 007 – Джеймс Бонд. Именно названия фильмов и составили ту критическую массу, после которой стало позволено все. Само это явление уже пародируется в юмористических текстах, например в журнале “Крокодил”, пережившем новое рождение и новое забвение: Сбылась мечта-3, Дедушка возвращается-2, В глубокой заднице-8. Один из самых чутких к моде писателей В. Пелевин публикует роман “Числа”, где эта конструкция становится судьбоносной.

Роман в целом как раз и посвящен роли чисел в жизни современного человека. По существу, в нем предлагается некая концепция этой роли, а по ходу действия происходит постоянная игра с числами. Можно привести один, пожалуй, самый яркий пример. Все главы помечены числами, но это не порядковый номер главы, а скорее ее название (за исключением, возможно, первой главы). Во второй по порядку главе iy речь идет о семнадцатом дне рождения. В следующей главе 43 – о числе 43 и т. п. Название же 34 встречается в романе неоднократно.

Одна из основных коллизий романа заключается в поиске героем хорошего числа, которое смогло бы защитить его, а также во взаимодействии выбранного им числа с другими числами, хорошими и плохими, и числами других людей.

Таким ангелом-хранителем для героя после долгих размышлений становится число 34. В этом решении его укрепил и случай в кино, когда на спинке кресла он увидел надпись: