Русский хан

В бинокль я видел, как три бойца на миг склонились к земле и, запрыгнув в повозки, помчались к средней линии наших туменов. Три магнитофона синхронно рявкнули в сторону монголов мою речь. За полчаса до описываемых событий у меня состоялась радиоперекличка с темниками. Все подтвердили готовность своих воинов, кроме одного, стоявшего на правом фланге. На мой вызов ответил почему-то гвардеец — тысяцкий Андрей.

— Где Кетыр-бей?

— Светлый хан, он с тысяцкими айран жрет, пьяный уже.

— Какой в задницу айран?

— Дык, Светлый хан, они, увидимши Орду, сразу за айран принялись, испужались, наверное.

— Выходит, все пьяные?

— Да нет, мы с Власием-тысяцким только губы намочили для вида.

— Андрей, позови Власия. У вас пистолеты с собой?

— Так точно, светлый хан, при оружии.

— Слушай приказ: сейчас же расстрелять трусливую пьянь. О выполнении доложить.

В эфире захлопали частые выстрелы, послышался голос гвардейца:

— Твой приказ выполнен, Светлый хан.

— Андрей, теперь ты темник булгарского тумена, назначай новых тысяцких и объяви воинам: все сделано по моему ханскому велению.

— Все исполню, хан.

— Не подведи в бою, темник, ты ведь гвардеец. Роджер.

— Радист, вызови Тахира.

— Тахир, с тобой говорит хан Владимир, ты почему, б…дь такая, не заменил поганого Кетыр-бея на моего гвардейца?

В ответ получил невнятное объяснение.

— Знаешь, что тебе положено за неповиновение? Немедленно вызови своего начальника охраны на связь.

— Начальник охраны Гусейн слушает тебя, Светлый хан.

— Гусейн, выдай десять плетей Тахиру, но по заднице не бей, ему тумен в бой вести — исполняй.

Послышались смачные удары. Я вас приучу к дисциплине, дети степей, мать вашу.

— Крут ты, батюшка, — вякнул Скуратов, а шаман подмигнул левым глазом.

— К сожалению, по-другому вы не понимаете, — я в сердцах плюнул на настил вышки.

Во всю свою трехсотваттную мощь колонки выдали мою искреннюю приветственную речь:

— Я, хан Владимир, повелитель Булгарии и Половецкого ханства, клянусь: вся ваша шакалья Орда сдохнет сегодня на этом поле. Ваша смерть — предупреждение всем, кто осмелится напасть на Святую Русь. А вашему Батыю я лично отрублю башку. Я все сказал.

Наступила полнейшая тишина, только звякнули чьи-то ножны о стремя в передних рядах конницы.

Речь я толкнул на татарском, изучил за два года. Монголы ответили ревом и визгом, когда до них дошел смысл сказанного.

— Вот и ладушки, мое дело предупредить о последствиях.

Все шло по плану — из колонок грянул марш «Прощание славянки». До конца кассеты записаны военные марши и ничего более.

— Владимир, под такую музыку мы Орду в гранулы переработаем. Кстати, где твой именной флаг.

— Василий, флаг.

Адъютант схватился за голову, скатился с вышки и уже через пару минут с пыхтением устанавливал алый стяг с мордой Сынка.

* * *

Отгремел первый марш, наступила трехминутная пауза — я специально делал пропуски в записи.

Наши тумены и монгольская Орда застыли в некотором обалдении.

— Василий, первый сигнал.

Полетела стрела, оставляя дымный след. Наша конница одним рывком преодолела ранее оговоренные триста метров. Дрогнула земля — монголы тоже переместились вперед. Два огромных войска застыли друг перед другом. Вдруг неприятельские ряды расступились, и через проходы вражеские нукеры выкатили десять пушчонок на маленьких колесиках. В бинокль определил — мортиры с калибром не более сорока-пятидесяти миллиметров. Мы с Семеном недоуменно переглянулись. Насколько я помнил историю, на Руси пушки и прочий огнестрел появился в конце четырнадцатого века.

— Интересно, где монголы пушки скоммуниздили?

— Наверное, у китайцев, больше не у кого.

Тем временем расчеты суетились у пушек, с ухмылкой поглядывая в нашу сторону.

— Ню, ню, удивите нас. Карчи испрыгался на вышке:

— Хан, почему мы не стреляем, ну почему?

— Карчи, не прыгай, как блоха, самое интересное пропустишь.

Наконец артиллерия противника произвела нестройный залп. Пушки заволокло дымом, монголы радостно завизжали, молотя саблями о щиты.

Рано радовались, ядра, пролетев метров триста, покатились по траве.

— Таки не впечатлило. Василий, три девятки.

Адъютант подскочил к радисту — тот забубнил в микрофон. В воздух полетели три стрелы с дымящейся паклей. После «артналета» монголы по традиции собрались выпустить легкую конницу и засыпать нас стрелами. Опоздали, ребята. Не успели наши стрелы долететь до земли захлопали минометы. С первого залпа они накрыли хлипкую артиллерию противника. Большинство мортир лежало кверху колесами — две разорвало удачным попаданием мин. Обслуга полегла рядом — второй залп они сделать не успели. Завыли монгольские трубы, колыхнулись бунчуки — легкая конница пошла в атаку, не меньше трех туменов. Началось. Зарокотали пулеметы, они методично выкашивали несущуюся ораву всадников. Шестьсот метров для КПВ — практически стрельба в упор и восемьдесят пулеметов, поставленные по всей ширине поля, запели свою песню смерти. За короткое время КПВ перемололи всех атакующих в фарш. Шаман, свесившись с перил, блевал. К массовому убийству людей нормальный человек никогда не сможет привыкнуть.