Русский хронограф. От Рюрика до Николая II. 809–1894 гг.

Эти слова сказаны А.С. Пушкиным о Екатерине II, но их можно отнести ко всем Романовым до Николая I, когда, по словам того же А.С. Пушкина, «политическая наша свобода» стала «неразлучна с освобождением крестьян, желание лучшего соединяет все состояния противу общего зла, и твердое, мирное единодушие может скоро поставить нас наряду с просвещенными народами Европы».

Отметим тут и еще одну примечательную деталь, которую старательно обходят своим вниманием историки. Практически все народы Российской империи, кроме славян, при правлении Романовых сохранили свою свободу…

Случайность? Едва ли…

Скорее, это последовательная и целенаправленная политика.

3

При Петре I и его ближайших преемниках русский народ в буквальном смысле был обращен в невольников.

«В обязанности владельцев платить подати за крестьян и рабов заключалось, по-видимому, только перемещение ответственности с крестьян на владельцев; но за сим перемещением скрывалось страшное разобщение крестьянина с государством… – сказано в монографии И.Д. Беляева „Крестьяне на Руси". – Между им и государством стал господин, и, таким образом, крестьянин сделался ответственным только перед господином: с него спали государственные непосредственные обязанности, а с тем вместе он утратил и все права как член государства, ибо в его положении, подготовленном прежним временем, права без обязанностей были невозможны».

Не это ли и ослабило национальный иммунитет?

Таким образом, Петру удалось нанести сокрушительный удар по национальному самосознанию. Порабощение и унижение Русской Православной Церкви; жесточайшие расправы над всеми, кто выказывал малейшее уважение к русской старине; злобное преследование русской одежды; окончательное закрепощение русских крестьян…

А в противовес – неумеренное, незаслуженное возвышение иноплеменного сброда, хлынувшего со всех сторон в Россию, обезьянье копирование заграничных манер и обычаев… Всё это привело к тому, что в общественном сознании укрепилась мысль о предпочтительности всего иностранного, о бесконечной и дремучей отсталости всего русского. Быть русским стало не только невыгодно, но как бы и не совсем культурно…

И не это ли и создало в результате благоприятную для действия темных разрушительных сил среду?

Не здесь ли и кроется источник всех бед и трагедий России, пережитых ею на склоне второго тысячелетия?..

4

Дело не в том, чтобы любить или ненавидеть Петра и его преемников…

Надо просто понять, что любить Россию и любить при этом первых Романовых невозможно…

И дело тут не в наших личных вкусах и предпочтениях… Мы должны ясно и отчетливо осознать, что невозможно сделать для русского народа ничего хорошего, если ты не любишь Россию, ее обычаи, ее характеры, ее культуру…

Мысль обыкновенная и даже банальная, если говорить о любой другой стране, но в нашей стране, особенно в либерально-демократических кругах, она вызывает яростное сопротивление…

И в результате вся борьба нашей интеллигенции за свободу страны оборачивается или 1917 годом с его Лениным, Троцким и ЧеКа, или перестройкой с ее Горбачевыми, ельциными и Чубайсами…

Но – странно! – ив оппозиционном «демократам» лагере мысль о том, что невозможно сделать для русского народа ничего хорошего, если не любишь Россию, воспринимается только в приложении к настоящему, соотнести эту мысль с Петром I не получается и у патриотов.

Не об этом ли, говоря о восхвалении Екатерины II, и говорил А.С. Пушкин?

«Современные иностранные писатели, – писал он, – осыпали Екатерину чрезмерными похвалами: очень естественно, – они знали ее только

по переписке с Вольтером и по рассказам тех именно, коим она позволяла путешествовать.

Фарса наших депутатов, столь непристойно разыгранная, имела в Европе свое действие; „Наказ" ее читали везде и на всех языках. Довольно было, чтобы поставить ее наряду с Титами и Траянами; но, перечитывая сей лицемерный „Наказ", нельзя воздержаться от праведного негодования. Простительно было фернейскому философу превозносить добродетели Тартюфа в юбке и в короне} он не знал, он не мог знать истины, но подлость русских писателей для меня непонятна» (курсив мой. – Н.К.).

Нам тоже непонятна подлость русских писателей, утверждающих, дескать, хотя, конечно, Петр I и ненавидел русские обычаи и русскую культуру, но ведь он создал флот, он прорубил окно в Европу…

Но даже если и флот создал, и окно прорубил?

Россия, как это доказали Ленин с Троцким и Ельцин с Горбачевым, такая большая страна, что если даже приказать, чтобы все было плохо, что-то обязательно получится в результате очень хорошо…

Но если в результате ослабленным, разрушенным оказался сам национальный иммунитет, то зачем нужен тогда флот, зачем нужно «окно» в Европу? Только для того чтобы поскорее подцепить смертельную болезнь?