Русский медведь. Цесаревич

— В том‑то и дело, — усмехнулась Элеонора. — Если бы у Петра был нормальный выход в море, то купить его было несложно. А так… — пожала плечами Императрица. — В Черном море он заперт проливами. На Балтику выход запечатан шведами, да и потом, чтобы вырваться из Балтийской лужи на большую воду нужно дружить с датчанами, весьма любящими мзду. Архангельск находится очень далеко на севере, отрезанный от основных районов России, что делает его совершенно непригодным в качестве большого торгового порта. Да и далековато из него ходить. Поэтому, в сложившейся обстановке, я думаю, Людовик начнет играть от дипломатических посулов и каких‑то эфемерных выгод.

— Но Петру до всего этого мало дела.

— Верно. Поэтому, рано или поздно, они начнут обсуждать Речь Посполитую. Ведь он явно обозначил свое желание продолжить традиционную для его дома политику противостояния со своим западным соседом.

— Очень вероятно, — кивнул Леопольд, — но я не понимаю, как в этой ситуации может выкрутиться Людовик.

— Основная проблема в том, что на ближайшие десять–двадцать лет как минимум, пока у Петра побережье пустынно, он может вполне выступать союзником Стамбула. После, безусловно, Москва начнет бороться за Босфор и Дарданеллы. Но это будет позже. Полагаю, что Людовик это тоже понимает. Поэтому, наша задача — занять нашего умного и, безусловно, талантливого союзника на этот срок с одной стороны, и сохранить хорошие отношения между нашими державами с другой.

— Проливы… — медленно произнес Леопольд, словно пробуя на вкус это слово. — Ты думаешь это реально?

— Ты мог подумать еще десять лет назад о том, что Крымское ханство будет совершенно разгромлено и опустошено? Причем столь быстро, изящно и малыми силами. Вот и я о том же. Петр — большой выдумщик. О том, что он уже сейчас внимательно смотрит в сторону Стамбула, говорят две вещи. Во–первых, его обет, данный в десять лет. Такие люди как Петр слова на ветер не бросают.

— Но он был недоволен нашим напоминанием этого обета, — возразил Леопольд.

— Только потому, что наш посол поспешил. Петру требовалось несколько лет на подготовку. Он ведь начал готовиться за несколько лет до Азовской кампании.

— То есть, мы сами себе навредили?

— Можно и так сказать, — чуть подумав, ответила Элеонора. — И нам нужно как‑то сгладить этот момент. Этот мальчик из неприметной пешки уже превратился в ферзя на шахматной доске Европы. Хм… так вот. Во–вторых, мы с тобой знаем, что он начал готовить так называемую морскую пехоту — специальные войска, предназначенные для десанта с кораблей на побережье. Как ты думаешь, зачем? Сейчас у него всего три роты морской пехоты, которая себя прекрасно зарекомендовала во время Крымской кампании.

— Очень интересно… — произнес Леопольд. — Значит, Петр готовит решительный натиск на Стамбул с моря. А ведь если мы будем действовать заодно, то все может сложиться.

— Уверена, что если он будет действовать достаточно стремительно, то он и самостоятельно справится. Другой вопрос, что он расчетлив. И вполне способен пойти со Стамбулом на кратковременный союз, если он будет сулить ему выгоду.

— И ты предлагаешь его каким‑то образом связать на эти десять–двадцать лет в Речи Посполитой?

— А у нас есть иные варианты? При его деятельной натуре он сидеть спокойно не будет. И, я полагаю, что намек, который он нам всем дал Днепровской бойней, Людовик понял также хорошо, как и мы. Петр собирается по завершения этой войны вернуться к традиционной для Романовых политике противостояния с Речью Посполитой.

— И первый удар он уже нанес, фактически уничтожив ее армию.

— Вот именно. Причем времени до начала нового раунда у нас немного. Сколько еще продержится Стамбул? Год? Два? Слишком уж они выдохлись, да и потери безмерно велики.

— Но Людовик же хотел использовать Речь Посполитую в борьбе против нас.

— Хотел, но бардак, который творился в Сейме нарушил все его планы. И теперь ему нужен тот, кто сможет навести там порядок и поднять шляхту на нас.

— Какое отношение Петр имеет к польскому престолу?

— У Яна есть дочка — Тереза Кунегунда[43]. Ей сейчас шестнадцать. Петр женат, но это не проблема. Уверена, что французские дипломаты найдут способ Марии Голицыной почить с миром.

— Зачем ему связываться с соседями? Он, полагаю, отлично понимает, какие проблемы это влечет.

— Если французский посол поймет характер нашего союзника, то ему банально могут предложить денег. Насколько я знаю, приданое Терезы сейчас составляет пятьсот тысяч талеров. Добавь Людовик сверху еще столько же, и я уже не буду уверена, что Петр устоит перед соблазном. Он ведь очень трепетно относится к деньгам.

— А дальше, после смерти уже немолодого Яна в Сейме появится партия сторонников Петра…

— Вот именно. И учитывая гений Петра, удар по Империи силами Речи Посполитой может стать по–настоящему сокрушительным.