Русский Newsweek №41 (308), 4 - 10 октября 2010 года

Корабельный врач в звании лейтенанта Дональд Чейз спасает ракетный омнибус «Иоганн Кеплер» в повести американского писателя-фантаста Гарри Гаррисона «Врач космического корабля». Корпус корабля пробивает метеорит, и весь офицерский состав погибает. Чейз берет командование кораблем на себя. Через некоторое время выясняется, что экипаж заразился неизвестным вирусом, который попал на корабль вместе с куском метеорита. Доктор спасает людей, а потом успешно сажает космическое судно на Марс.                                         

Гарри Бардин: «Я не хочу понимать государство»

На правах рекламы

Плеврит, фарингит, туберкулез и прочие болезни органов дыхания  

www.eledia.ru

Интервью с мультипликатором Гарри Бардиным

На прошлой неделе на фестивале анимации «Крок» было объявлено, что студия «Пилот» приостанавливает свою работу. Пока аниматоры подписывали безответные письма первым лицам государства, Гарри Бардин на своей студии «Стайер» доделывал «Гадкого утенка». Работа над первым полнометражным мультфильмом, выполненным в лучших традициях советской анимации, шла шесть лет. На экран фильм вышел в 120 копиях. Мультипликатор Гарри Бардин рассказал Елене Мухаметшиной, что гордится сравнением «Гадкого утенка» с фильмом своего сына Павла Бардина «Россия 88».

Ваш мультфильм – это такой гадкий утенок среди той анимации, которая идет в кинотеатрах?

Он другой. Я это прекрасно понимаю, как и то, что в какой-то степени обманываю ожидания молодежи. Я в одном из блогов прочитал: «Конечно, фильм отстой. Совковый. Бардину надо бы поучиться делать мультфильмы. Хотя в принципе, если сделать его в два раза короче и хорошо покрасить, то можно было бы посмотреть». Я хвалу и клевету приемлю равнодушно. Хотя все равно неприятно.

Один рецензент написал про ваш фильм, что это «история гиперконформиста, желающего быть первым учеником в тоталитарном обществе, но не проходящего по “пятому пункту”». Разве в этом нет доли истины?

Нет. Он стремится быть любимым, вписываться в систему, но у него не получается. Гадкий утенок пытается быть таким же, как они, но не из стремления быть лучше их, а быть таким, как все. Конформист — скорее червячок, который живет, не пытаясь никак изменить свое существование. А этот все-таки вырвался на свободу, поняв ее цену.

А откуда такой семейный интерес к теме ксенофобии в «Гадком утенке» и в «России 88» у Бардиных?

Мы просто неравнодушные люди, и то, что происходит вокруг, нас не может не волновать. Павел своими средствами это показывает, я своими. Где-то написали, что по остроте «Гадкий утенок» достигает «Россию-88». Я горжусь тем, что наши имена стоят рядом.

Пока вы делали фильм, у вас были на него деньги, и вас, казалось бы, не касались проблемы финансирования. А как сейчас обстоят дела?

Проблемы уже коснулись, сейчас у нас нет ни копейки. Полностью зависим от проката, они покажут наши перспективы. Мне государство дало $1 млн на «Гадкого утенка», еще $500 000 я как продюсер добирал сам. Бюджет $1,5 млн — это более чем скромно для такого фильма. Представители Pixar и Walt Disney Studios, придя в кинолабораторию CineLab, где думали заказать тираж копий для своих полнометражных фильмов, спросили, делали ли в лаборатории уже мультфильмы. Им отвечают, что как раз сейчас делают Гарри Бардина. Показали отрывки на большом экране, где шла цветокоррекция. Посмотрев, они сказали: «Нет, на такой проект у нас денег не хватит».

Интересно, что смогли бы сделать российские аниматоры на бюджет мультфильма «Шрек навсегда» в $165 млн?

Это немыслимые деньги. Сейчас наша мультипликация находится в критическом состоянии. Происходит потеря качества в угоду рынку. Одиночки-энтузиасты, которые сегодня работают в авторской мультипликации, испытывают большие трудности. Во-первых, нас никто не смотрит, поскольку по большей части мы делаем не полный метр, а в короткометражках прокатчики не заинтересованы. Да и вообще мне прокатчики сказали, когда посмотрели фильм на монтажном столе: «Ну, вы искусством занимаетесь. Нам бы что погаже».

Почему в принципе начались проблемы российской анимации?

Российская мультипликация славна своим малым форматом. Невозможно ведь делать только полнометражные фильмы, чтобы достучаться до зрителя через кинотеатры. Телеканалам нужно отчитаться, что 15% эфирного времени они тратят на детей. Но в детские фильмы ставить рекламу нельзя, поэтому они ставят их в пять утра, когда время под рекламу никто не покупает. Ставить мультфильмы в прайм-тайм — значит потерять бабки.