Русский Ришелье

На первый взгляд, неожиданная просьба. Но Афанасий Лаврентьевич знал, что пишет умному человеку. Сначала он изложил царю Алексею Михайловичу свои представления о том, как надо вести внешнюю политику, а потом попросил отставку с должности посла. Смысл послания был ясен: так как я не согласен с тем, что надо отдать шведам лифляндские города, пожалуйста, не заставляйте меня это делать.

Мнения о том, с кем заключать мир, царь не изменил. Но прекрасно понимал: воевода Ордин-Нащокин, более трех лет проведя в Царевичев-Дмитриев граде, душу вложил в его обустройство и заставлять его лично подписывать договор о передаче города шведам было бы немилосердно. Вместо Ордина-Нащокина послом был назначен все тот же князь Прозоровский. Впрочем, нужен ли был на этих переговорах Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин? Отдавать города – дело нехитрое, с ним князь Прозоровский мог справиться и без лучшего российского дипломата. По мирному договору Россия возвращала все завоеванное: Кокенгаузен, Дерпт, Мариенбург, Ниеншанц и остальные города, да еще обязалась оставить в этих городах королевским ратным людям хлебные припасы – десять тысяч бочек ржи и пять тысяч бочек жита. Вот этого пункта в договоре рачительный Афанасий Лаврентьевич, пожалуй, не допустил бы.

В 1661 году русские войска ушли из Лифляндии и Эстляндии. Так закончилась Первая Северная война.

Глава XIV. Возвращение блудного сына

Псковский воевода Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин принимал в своем доме подьячего приказа Тайных дел Юрия Никифорова. С чем пожаловал к нему подьячий, он спрашивать не спешил, что немало удивило москвича. Вместо этого Афанасий Лаврентьевич решил угостить гостя прекрасным обедом. Юрий и глазом не успел моргнуть, как на столе появились и жареные белые грибы, и наваристая уха, и молочный поросенок, и отборная малина, и медовые пряники…

Но Юрий Никифоров есть не торопился. Вместо этого поинтересовался:

– Ты почему меня не спрашиваешь, зачем я приехал? Я же тебе такую весть привез, такую весть!

– Так говори, раз привез!

– Твой сын Воин вернулся.

Афанасий Лаврентьевич почувствовал, как на глаза у него наворачиваются слезы.

– Помнишь, я писал тебе, что в Копенгагене он пришел к нашему послу да просил разрешения вернуться на Русь? А посол отписал о том государю всея Руси.

– И что же было дальше?

– А то, что вернулся он уже.

Как только первая радость прошла, тревожная мысль посетила псковского воеводу:

– А что же с ним будет?

Никифоров вздохнул:

– Милостив царь. Но того, что Воин совершил, так сразу простить не может. Да и представители знати царя не поймут. Царь решил: сначала Воин пусть в какой-либо из твоих деревень поживет. А потом отправится в Кирилло-Белозерский монастырь, грехи замаливать. Не навсегда. На время, пока царь не решит, что достаточно.

Кирилло-Белозерский монастырь, мощная крепость на Севере России, был известен как место ссылки известных людей – Воротынского, Шуйского, патриарха Никона. Так что можно сказать, Воин Ордин-Нащокин попал в компанию знаменитостей. Впрочем, Афанасию Лаврентьевичу, думается, было в тот момент от данного факта не легче.

– А долго Воину в деревне можно будет жить?

– Думаю, нет. Его могли и вообще в монастырь не отправлять. Ведь когда собирались его в твое воеводство слать, думал царь, что Воин под твоим присмотром будет. А у меня еще одна новость.

– Какая же?

– Собирайся, Афанасий! Велено ехать тебе в Москву, а оттуда под Смоленск, в деревню Андрусово, с ляхами переговоры вести о вечном мире. Помнишь, ты мне говорил, что с ляхами надо мир учинить да вместе против басурман бороться. Так вот, кому как не тебе с ляхами мир учинять? Хорошо бы, завтра же выехал.

– Ну раз время есть, хоть пообедаем.

Обед, как уже говорилось, был обильный. Юрию Никифорову даже поспать захотелось. А Афанасий Лаврентьевич посмотрел на приятеля и предложил:

– День солнечный, пойдем по городу погуляем.

Юрий Никифоров был удивлен.

– Афанасий Лаврентьевич, ты ли это? – не выдержал он.

– А что, сомневаешься?! – поехидствовал Ордин-Нащокин.

– Да непохож ты на себя прежнего. Только недавно в Псков на воеводство приехал, и что я вижу? Днем обедаешь долго, потом гуляешь. Вспомни, как в крошечном Царевичев-Дмитриев граде с утра до ночи работал. А Псков город большой. Как со всем успеваешь справляться? Тем более завтра уезжать, надо бы дела закончить. А ты меня на прогулку зовешь.

– А чего мне работать? – искренне удивился Афанасий Лаврентьевич. – Пусть земские выборные люди работают.

– Это какие же?

– Те, которых народ выбрал.

– Какой еще народ?

– Псковский. На три года горожане избрали для земской избы пятнадцать человек. Десять из них своей очереди ждут, а пятеро год в земской избе служат. Они за сбором пошлин и налогов надзирают, за торговыми сношениями псковичей и немецких купцов, за колодцами и дорогами в городе, суды по торговым спорам проводят. А мне остается только за войском надзирать да за разбои, душегубства и измену судить. А на это много времени не надобно.