Русский Ришелье

– Как видишь, я ни от тебя, ни от русских ничего не скрываю. Ведь и им выгодно иметь свой путь в Европу, свои портовые города. Так что пусть воевода Ордин-Нащокин подготовит проект договора. Но у меня есть непременные условия. Итак, запоминай: я буду вассалом, но не подданным; мои купцы должны иметь право беспошлинно въезжать в Россию, все собираемые в Курляндии подати остаются у меня. Царь принимает меня в защищение и обороняет от врагов. Я же обязуюсь быть верным вассалом своему сюзерену.

После паузы герцог добавил:

– Кроме того, ты расскажешь Ордину-Нащокину политические новости. Запоминай и не перепутай! Мне доподлинно ведомо: в Берлине больше не поддерживают шведов. Я знаю об этом непосредственно от моего родственника и друга детства – курфюрста Бранденбурга Фридриха-Вильгельма. Курфюрст уже ведет переговоры с Яном Казимиром и скоро заключит военный союз против шведов.

Рижский купец ответил:

– Я все понял, ваша светлость. Так и перескажу.

Герцог Курляндии и Семигалии внезапно понизил голос и перевел разговор на другую тему:

– Кроме того, передай: пусть губернатор Кокенгаузена остерегается врагов и наемных убийц.

– Что изволит иметь в виду ваша светлость?

– Я многое повидал на своем веку. Я знаю, сколько врагов может быть у Ордина-Нащокина после того, как он вошел в силу, стал генерал-губернатором. Многочисленные русские князья и бояре кичатся своей знатностью и некоторые из них даже считают, будто происхождение может заменить государственный ум. Такие наверняка ненавидят Ордина-Нащокина, считают выскочкой, желают его падения. Но не только внутри страны есть у него враги. Очень опасен и для меня, и для него граф Делагарди. Его невозможно подкупить хотя бы потому, что он сказочно богат, он видит людей насквозь и готов заранее предотвращать потенциальные угрозы шведской короне. Делагарди слывет человеком просвещенным, помогает ученым, но на самом деле лифляндский генерал-губернатор жесток и коварен.

Беседа так заинтересовала рижанина, что он не выдержал и осмелился задать вопрос:

– Ваша светлость, но почему вы так думаете? В Риге о графе Делагарди говорят много хорошего.

Герцог не возмутился от того, что какой-то купец смеет ему возражать. Напротив, он частично согласился с Дрейлингом:

– Да, у графа есть и немало положительных качеств. А в результате хорошее и плохое так перемешано, что порой трудно отличить одно от другого. Его и винить нельзя в том, что он жесток, как нельзя винить хищного зверя в том, что он родился хищником. Граф Делагарди действует в соответствии со своими убеждениями. А его цель – величие Швеции и ее дворянства. Ради этого он готов на многое. Приведу такой пример. Я пытаюсь в своей стране облегчить положение крестьян, ограничил их повинности и не вывел земледельцев герцогских имений из рабского состояния лишь потому, что сотни курляндских помещиков никогда не позволят мне сделать этого. Что же касается графа, то дай ему волю, он бы закрепостил всех свободных крестьян Швеции. Разве это хорошо?

Хенрик Дрейлинг вспомнил про свою лесную колдунью и неожиданно для самого себя признал:

– Освободить крестьян было бы благим делом.

Вот тут герцог недоуменно посмотрел на Дрейлинга, мол, ты что, советы осмеливаешься мне давать?! Под его высокомерным взором купцу стало неуютно.

После паузы его светлость продолжил:

– Граф Магнус Габриэль – великий мастер интриги, умеет ловко распускать слухи. Он понимает, как опасен для Швеции мудрый правитель Кокенгаузена, и будет делать все, чтобы в Москве Ордина-Нащокина сочли мздоимцем, безбожником или предателем.

Дав характеристику рижскому генерал-губернатору, герцог добавил:

– Что касается меня, то я увеличил свою охрану, мои мушкетеры пребывают в постоянной готовности к обороне мощного митавского замка. Пусть их мало, но я все же не беззащитен. Что же до губернатора Кокенгаузена, скажешь ему – герцог Якоб советует никуда не выходить без надежной охраны.

– Я все запомнил, ваша светлость.

Когда Дрейлингу показалось, что все уже обговорено, герцог предупредил разведчика:

– Если тебя вдруг задержат в пути шведы, ты можешь объяснять: мол, в Курляндии узнал, что в Кокенгаузене дешево продают лен. Скажешь, что тебе это поведал митавский купец Петр Гасс. Это мой верный слуга, он при необходимости и в Риге все подтвердит. Чтобы было безопаснее ехать обратно, в Кокенгаузене на самом деле купишь российский лен.

– Да куда же я его потом дену?! Ведь зима скоро. В Риге судоходство прекратится.

– Повезешь в Митаву и продашь мне. А я отправлю его за море через незамерзающий порт Виндаву. Так что если кто из шведов и прознает о твоем путешествии в Кокенгаузен, то решит – невелик грех, просто хотел заработать.

– Все понял, ваша светлость!

Прощаясь, великий правитель крошечной страны царственно протянул купцу руку для поцелуя. И не удержался, смазал впечатление, по-торгашески добавив:

– Вернешься из Кокенгаузена с добрыми вестями – продам тебе зерно на пять процентов дешевле местной цены и разрешу заплатить за ввозимый в Курляндию лен только половину пошлины…