Русский щит

Когда голубое знамя затерялось среди черных кибиток, воевода Андреан негромко приказал:

– Заворачивайте к крепости!

Воевода Остей Укович встретил Андреана в воротах. Обнялись старые знакомцы, даже прослезились. Было что им вспомнить. Не раз и не два ходили вместе в походы, рубились с половецкими наездниками, сидели в осадах. Вместе плутали по степи, бежав из половецкого плена. И на пирах в княжеской гриднице рядом сидели, плечо в плечо, пили из одного кубка. Породнились даже: старший сын Остея Уковича взял за себя Андреанову младшенькую, внуки у них общие, один корень.

Посмотрели воеводы друг на друга, повздыхали:

– Годы – не ноша, с плеч не сбросишь…

Не разнимая рук, пошли к воеводской избе.

У крыльца Андреан вспомнил о делах:

– Указывай, Остей, куда моим молодцам становиться. Ты – крепости голова.

Остей благодарно поклонился. Старше его был Андреан годами, к князю ближе, а вот без местничества признал старшим. Для дела так лучше, верно.

Остей Укович подозвал своих людей, распорядился. Те сразу же направились к дружинникам Андреана: разводить кого в избы – на отдых, кого на стены – к бойницам.

До поздней ночи горели свечи в воеводской горнице. Холоп уже в который раз наполнял кувшин имбирным квасом: к хмельному, по военному времени, ни хозяин, ни гость не прикасались. Да и не для бражничанья сошлись воеводы – для важного разговора. Обмыслить надобно было, как дальше поступать. Тяжкие времена пришли.

Тысяцкий поведал о рязанских новостях:

– Приехали послы от Батыги три дня назад. Сам я их и встречал, стремя в стремя ехал. Пригляделся. Воины у них злые, жилистые, в седлах сидят крепко – видно, в бою твердые, хоть и росточком невелики. На половцев похожи, такие же желтые и узкоглазые. Но, мыслю, поопаснее они, и оружие у них получше. Копье у каждого, лук со стрелами, а у кого и по два лука, сабли, ножи, топоры. От посольского корма отказались – с собой везут и сушеное мясо, и кобылье молоко – кумыс. И коням сена не просили: кони у них диковинные, сами траву из-под снега копытами роют. Такая конница и зимой в походы может ходить. Это – самое опасное…

Остей Укович кивнул, соглашаясь. И он о том же думал, приглядываясь к татарским всадникам, во множестве разъезжавшим вблизи крепостных стен. И с тем, что опасней они, чем половцы, тоже был согласен. Половцы в прямом бою нестойки. Бой для них – подскок и отскок, если сами не опрокинули первым отчаянным натиском – по степи рассыпаются, другого случая ждут. А главное – привычны половцы, бивали их многократно, нет страха у воинов перед половцами. Татары – иное. Непонятны татары, чего ждать от них – неизвестно. А неизвестность устрашает…

Андреан осушил ковшичек квасу, бросил в рот зимнюю ягоду – клюкву, продолжил:

– Послов Батыевых провели через всю Рязань. Все воины, что в городе были, вдоль улиц встали. Чтоб видели послы – сильна земля войском! В гриднице встретил их Юрий Игоревич, сидя в золоченом княжеском кресле, как послов встречают. Но был князь в боевом доспехе, и бояре стояли в доспехах же. Это тоже со значением: пусть видят – и мир творить, и биться в Рязани готовы…

Остей Укович поинтересовался:

– А как послы ханские? Что говорили?

– Дерзкие послы! – нахмурился Андреан. – Вошли не поклонившись, шапок не сняли. Протопали грязными сапожищами по узорному ковру, наследили. Старуха в бубен ударила, голосила что-то, но толмачи не разобрали что. Бесноватая вроде. Потом другие послы вперед вышли, начали посольские речи говорить, но не по чину говорить, не по чести – позорно. А как перевел толмач бездельные речи их – обмерли все от гнева. Просили послы десятины во всем: в богатстве рязанском и в людях, чтоб рабами их стали. А князя Юрия Игоревича – в данники…

– Не бывать такому позору! – гневно поднялся из-за стола воевода. – Не было подобного срама на земле Русской!

– И князь Юрий Игоревич тако же мыслит. Но послам велел отвечать уклончиво, вежливо. Не по сердцу велел отвечать – по трезвому разуму. Пусть-де едут послы дальше, в стольный град Владимир, а он, рязанский князь, не может без великого князя владимирского такое большое дело решить. А к царю Батыге – сам видишь – пока что свое посольство послал с дарами великими.

– Мудро поступил князь, – одобрил Остей Укович. – Пока послы Батыевы во Владимир ездят, а наши сюда, да пока возвратятся те и другие – время-то и пройдет!

– И ты не без разума, воевода! – похвалил Андреан. – Верно понял князя. Уже посланы гонцы по всем волостям рязанским, по градам. Вся земля Рязанская в полки собирается. Только бы успеть!

Воевода Андреан задумался, помрачнел. Видно, тревожило его что-то такое, о чем он не решался сказать сразу даже старому знакомцу. Но все же, помедлив, сказал шепотом: