Русский синдикат

— И вот что еще, Феликс. Я бы хотел выразить огромную благодарность вам и вашему другу за неоценимую помощь. За то, что вы смогли отыскать моего сына. Мне это не удалось сделать за целую неделю.

— У каждого своя работа, — улыбнулся Феликс. — Свою работу мы умеем делать качественно. Кому, как ни вам, знать это, синьор Альварадо.

— Да уж, конечно. Это я, разумеется, знаю, — грустно улыбнулся отец Тины. — Только вот что, Феликс, я вас попрошу никогда больше не называть меня этим именем. Я хочу забыть все, что связано с ним, вычеркнуть из своей памяти то время, которое связывало меня с этим безумным проектом.

— Нет проблем. Забудем об этом.

— И вот еще что. Если вам понадобится моя помощь, вы можете мною располагать на все сто процентов. Вот вам моя рука.

Феликс Чикаго и Эрнесто Гонсалес крепко пожали друг другу руки.

Воровской сходняк

Российский обыватель наивно полагает, что существует некий мистический всероссийский воровской общак. Этот слух большей частью раздут газетчиками желтой прессы, дешевыми журналистами, желающими муссировать нелепые сплетни, возможно, и некоторыми спецслужбами.

Воровской мир, так же как и любое другое сообщество, имеет кланы и семьи. И хоть каждый вор друг другу брат, тем не менее кто-то кому-то по-дружески симпатизирует, а к кому-то, наоборот, относится с неподдельной враждой и даже ненавистью. «Законники» ведь такие же люди, как и все остальные. У каждого свой характер, темперамент, наклонности и привычки, причем наклонности бывают чрезвычайно пагубные.

Так что предполагать, что есть какой-то общий воровской общак, — бессмысленно. По примерной статистике, «законников» в странах СНГ насчитывается свыше семисот человек. Это количество делится на семьи, внутри каждой из которых вращаются определенные финансовые средства, выделяемые на добровольной основе. Эти деньги существуют для поддержания близких, томящихся в неволе, и для осуществления общих проектов.

Вот и в данный момент представители одного из крупнейших воровских сообществ в России собрались на сходку, чтобы подвести итоги удачно завершенного дела.

— Так вот, братва, — продолжил свою речь Паша Бес. — Нам удалось достойно отстоять нашенское дело. Мы вернули деньги в семью и отомстили за смерть близких. Более того, мы своим конкретным движением показали всему мировому криминалу, что есть по жизни русская братва…

— Еще бы! Они надолго запомнят наши дерзкие гастроли! — ухмыльнулся Эдик Кирпич.

— Да уж придется, — подтвердил Дато Сухумский, поправившийся после операции. — Кровь наших братьев мы смыли их кровью и в стократном размере. Так что в следующий раз этим гнидам неповадно будет на наш круг переть.

— Да, все верно, братва, — подытожил старый вор. — Мы отомстили за павших жуликов и отомстили с лихвой. И лавэ вернули, и тоже с лихвой…

— Еще с какой, — самодовольно улыбнулся Эдик Кирпич. — Помимо того, что пятьдесят «лимонов» за подводную хренотень сняли, так еще и нехилую долю в крутом отеле имеем в Лас-Вегасе.

— Да, это верно, — подтвердил Паша Бес. — Сначала мы потеряли деньги, а потом увеличили их более чем в два раза. Сейчас нам нужно покумекать, как раскидать эти деньги. Понятно, что они послужат правильному делу и пойдут на нашенские дела, но мы должны подумать и о близких, которые принимали участие в этой делюге. Например, о братве, которая живет в Америке, и о людях, которых подписали они в помощь нам.

— А что тут думать, брат? — сказал Дато Сухумский. — Отдадим им добрый кусок с нашей доли, с отеля в Лас-Вегасе.

— Да, это правильно, — подтвердили все воры.

— И вот что еще, — продолжил старый вор, — нужно хорошо поддержать семьи погибших за эту делюгу.

— Да, брат, святое дело, — вошел в разговор Реваз — старый грузинский вор, потерявший в этом деле своего племянника.

— Окажем семьям погибших достойную помощь. Горю-то, конечно, не поможешь, но жизнь их близким мы просто обязаны облегчить, и мы это сделаем, — сказал Паша Бес. — В этой разборке нам выпал немалый куш, и я предлагаю, братва, достойно поддержать арестантов, «терпигорцев», томящихся в неволе. Наше государство на них давно наплевало с высокой крыши и содержит арестантов хуже животных. Не могут понять долбанутые чиновники, что арестант ведь тоже человек. Зачем же его так давить и озлоблять? А еще горластые политиканы кричат что-то про гуманизм. Какой на хрен гуманизм? Я даже так думаю, братва, что по тюрьмам и зонам можно судить, заботится ли правительство страны о своем народе. Чем цивилизованней страна, тем лучше тюрьмы.

— Да о чем ты говоришь, брат, — сказал Резо. — Мы уже не первое десятилетие прохавали, что есть государство и правительство.

— Ну, в таком случае, братва, коль выпал в нашей битве достойный куш, мы должны достойно его и направить на нашенские дела. Улучшим жизнь арестантам. Закупим медикаментов, питание, телевизоров там всяких, книжек разных, одежды теплой…

— Церкви да часовни не мешает построить, — вставил Дато Сухумский.

— Да это святое. На это денег жалеть негоже.

Все присутствующие воры дружно одобрили предложение Беса.