Русский социализм

Оттого тайные общества, типа неаполитанской комморы 19 века и красных бригад, будут выдвигать условие смертной казни за выход из организации. Оттого правящие партии социалистических стран не в состоянии пойти в раскол, даже если не чувствуют ни малейшего “доверия к уму, энергии и преданности своих руководителей” и требуют для своего обновления отлаженной системы демократического контроля.

Надо также отметить, что в среде социал-демократов раскол не создавал серьезного и окончательного размежевания между членами партии.

Дело в том, что РСДРП состоит из профессиональных революционеров, из лиц свободной профессии, из выходцев из различных сословий, из интеллигенции. Интеллигенты – люди идейные и действуют (когда захотят) в соответствии со своими убеждениями, а не классовым интересом.

Поэтому, будучи в оригинальном положении русского профессионального революционера социал-демократа, выполняя роль авангарда пролетариата, защищая его интересы, интеллигенты – в двусмысленном положении людей, делающих одно, когда говорят другое, которые защищают свои убеждения, когда защищают пролетариат.

Оттого свои разногласия они не принимают в качестве окончательных и сходятся вновь по мере того, как жизнь корректирует их “выводы” в нужную сторону, в сторону защиты классового интереса рабочих, а, следовательно, и их “классового” интереса.

Нам странно понять, почему люди, некогда обзывавшие друг друга бранными словами, годами сидевшие в оппозиции, в какой-то момент, как ни в чем небывало, сходятся вместе (особенно после 17 года), а не рубят друг другу головы.

Для ни странно, если бы этого не произошло.

Головы полетели в конце двадцатых годов, когда встал друг против друга действительно различный социальный интерес стремящегося к власти полукрестьянского пролетариата России и экспортированного из Европы, рафинированного пролетариата в лице “коммунистической гвардии” из бывших социал-демократов.

“Протестантизм освобождал и спасал

человека только с практической, а не

с теоретической или интеллектуальной

стороны…

Вера соответствовала своему времени”

(Л. Фейербах)

Как уже говорилось, за расколом русских социал-демократов на большевиков и меньшевиков стояло обособление русского варианта марксизма от его классического западноевропейского существования.

И то, другое течение только одной стороной примыкали к классическому марксизму: большевизм, привязанный к конкретному историческому моменту, не мог позволить себе широких обобщений, а если позволял, то часто попадал впросак; меньшевизм, ограниченный жесткими рамками собственного знания, не мог справиться с потребностями текущего периода, был политически несостоятелен.

Плеханов не сразу пошел в принципиальную оппозицию “твердому большинству”, что отразило его обособленное положение человека, воспитанного в традициях классического марксизма 19 века. Но он не смог сделать ничего большего как переходить из лагеря в лагерь, указывая одним на потерю революционности, отход от политического реализма, например, в вопросе о диктатуре пролетариата, другим – на опасности централизма, теоретические ошибки и тому подобное.

Критика большинства со стороны немецкой социал-демократии имела одиозный характер. Привычка к демократии в вообще-то не в настолько развитой стране, раз ж Карл Каутский заговорил о внесении социал-демократического сознания в пролетариат, помогла тому, что всякая демократия была потеряна в Германии ужасающим образом в 1933 году.

Не стоит горевать о неудаче меньшевиков и оппозиции Плеханова, тем более что, поскольку эта оппозиция была явно не ко времени, на практике ее убеждения имели чисто формальное значение – демократизм меньшинства должен был быть словесным прикрытием их господства.

А как же иначе? Допустите демократию для несознательных масс – тогда прощай всякая социал-демократия, прощай господство меньшинства! Поэтому их демократизм – не более чем пожелание, общее представление или демагогия, пусть пролетарского характера.

Партия, организованная по принципам большевизма, – катализатор революционного процесса в России. Для меньшевиков же все революционные преобразования откладываются на неопределенный срок до созревания условий в обычном порядке: развитие крупной промышленности и вместе с ней развитие пролетариата, берущего дело социального переворота в свои руки. Интеллигенция – хранительница марксизма до лучших времен.

Для меньшевиков рабочий класс – это заводской рабочий, а не особый класс людей со своими интересами, не особый интерес сам по себе. Дайте мне понять интерес какого либо класса или сословия, дайте мне побыть интеллигентом и, при желании, я стану кем угодно – буржуа, рабочим, рабом или рабовладельцем – в политике.

Ленин, будучи, так сказать, диалектиком, реалистом “от бога”, такое положение дел видел отчетливо, видел несоответствие канонических представлений с сутью дела. Однако новые формы политической жизни стали для него ее сущностью как только он принялся за обобщения, переменчивые явления практики – его собственной теорией, их неустойчивость – устойчивым знанием.