Русский сыщик И. Д. Путилин т. 1

Затем, сделав знак рукой дворнику, на что тот молодцевато выпрямился, он сам встал около кареты. Кучер невозмутимо восседал на козлах. Прошло несколько томительных минут ожидания.

Вдруг Жеребцов вздрогнул и выпрямился. Двери подъезда распахнулись, и в них появились... две женщины. Одна из них была та, которая приехала с Митрофановым, другая — очень высокого роста, одетая в черное платье, бурнус и укутанная черным платком так, что не было видно лица.

Все участники облавы пришли в недоумение. Они ожидали выхода Митрофанова, а тут вдруг две женщины. Агент Проскурил и околоточный надзиратель быстро взглянули на Жеребцова, спрашивая взором, что же теперь им делать. Взглянули... и поразились еще больше. На лице Жеребцова была радостная ухмылка. Момент — и он, подав условленный знак дворнику, устремился к вышедшим женщинам. Дворник, получивший от Жеребцова приказ схватить мужчину, теперь, при виде женщин, по-видимому, совсем растерялся. Он пропустил их спокойно мимо. Тогда Жеребцов, заметив замешательство своих помощников, первым подскочил к высокой женщине в черном, схватил ее за горло и крикнул:

— Хватайте ее! Хватайте Митрофанова!

Дворник и околоточный надзиратель налетели на мрачную черную фигуру сзади и схватили за руки. Силища у «женщины» оказалась непомерная, и ей тут же удалось выдернуть одну руку.

— Врешь!.. Не дам!.. Не вывернешься!.. — пыхтел бравый дворник, борясь с черной фигурой.

Когда руки преступника были скручены, вопль разъяренного бешенства огласил двор:

— Э-эх, попался!

Любовница Митрофанова от испуга и волнения едва держалась на ногах и была близка к обмороку. Через пять минут они уже ехали в управление сыскной полиции в карете, которую сами же и наняли.

* * *

Я беседовал с моим помощником Виноградовым, когда вошедший Жеребцов радостно сообщил:

— Митрофанов здесь!

— Ловко! — вырвалось у меня.

— Здравствуйте, Митрофанов, — начал Виноградов, подходя к тому. — Мы ведь с вами старые знакомые.

— Действительно, — послышался спокойный, ровный голос Митрофанова, — я имел несчастье здесь бывать. Но тогда я знал, за что и почему меня брали и привозили сюда. А теперь недоумеваю. Ведь я не совершил никакого преступления.

— В самом деле? — насмешливо обратился я к нему. — Значит, вы не сознаетесь, что убили Настасью Сергееву и обокрали ее хозяина Шнейферова?

— Я не могу сознаться в том, чего не совершал.

— Так-так... Ну а зачем же на тебе, голубчик, это странное, не свойственное твоему полу одеяние? Зачем ты в бабу перерядился? Кажись, теперь не масленица, не святки.

— Так просто... Подурачиться хотелось...

— Уведите его! — приказал я.

Когда он ушел, я обратился к Виноградову.

— Мне кажется, что нам выгоднее прежде допросить его любовницу. Так как их схватили почти врасплох, они не имели возможности сговориться друг с другом.

— Совершенно верно.

— Введите женщину! — приказал я.

— Знакома ли ты с Митрофановым?

— Знакома, — ответила арестованная Ксения Михайлова.

— Ты с ним находишься в любовной связи?

— Да, — тихо прошептала она.

— Ну, рассказывай, как ты познакомилась с ним и потом все вообще, что тебе известно о нем.

Рассказ ее свелся к следующему.

* * *

Около двенадцати лет тому назад, будучи еще девочкой, она более полугода жила в качестве прислуги у родителей Митрофанова, затем, уйдя от них, потеряла Митрофанова из виду. В прошлом году, арестованная в Литейной части по обвинению в краже вещей у господ Гончаровых, в конторе смотрителя встретилась с доставленным для содержания Николаем Митрофановым. Встреча была радостная и трогательная. Вор и воровка умильно вспоминали о заре туманной юности. Содержась в одной части, она нередко встречалась с Митрофановым.

Но вот оттуда ее перевели в тюрьму. А девятнадцатого марта закончился срок ее заключения, она была выпущена и оставлена на жительство в Петербурге.

«Вышла я из тюрьмы и сильно стала тосковать по Митрофанову. Узнала я, что он все еще в Литейной части содержится. Вскоре получила от него открытку, в которой он просил меня навещать его раза четыре в месяц. Обрадовалась я, поспешила к своему ненаглядному. Стал он мне тут говорить, что скоро вышлют его из столицы. «Тяжко, — говорил он, — с тобой разлучаться, Ксюша. Люблю я тебя вот как!» Заплакала я, да и говорю: «А зачем нам разлучаться? Куда тебя погонят, туда и я пойду за тобой. И мне без тебя жизнь не в жизнь».

Наступил конец августа. Отбыв заключение, Митрофанов, приговоренный к административной ссылке, был отправлен этапным порядком в Лодейное Поле Олонецкой губернии.

Оставив своей сестре Устинье Михайловой свой сундук и чемодан Митрофанова с его вещами, Ксения Михайлова отправилась вслед за Митрофановым в Лодейное Поле. Но, не доезжая до этого места, на станции Сермус она встретилась с Митрофановым, уже возвращавшимся в Петербург.