Уникальна, самобытна, а оттого ослепительно-прекрасна культура народов Российской Федерации, где русский народ ответственно и с умом поддерживает культурную идентичность малых народов России, а малые народы не позволяют русской культуре пасть в общемировую яму безвкусия, безыскусности и серости.

                         Ц. Сафский

В баре было так шумно, что посетителям приходилось говорить громче обычного.

Когда Денис вошёл в общий зал, все его друзья уже сидели за столом. И все уже порядком «под мухой». И Стас, и Алеш Кркич, и очередной земляк Алеша – З`oран, накануне прилетевший к нему в гости из Любляны.

Стас и Алеш, упражнялись в остроумии, а земляк Алеша что-то записывал за ними в блокнот.

– А как тебе название для ресторана корейской кухни «Собака на сене»? – веселился Стас.

– Ресторан французской кухни «Царевна-лягушка», – парировал Алеш.

– А для иностранца ты неплохо соображаешь! – обрадовался Стас. – А как тебе ресторан китайских деликатесов «Стрекоза и муравей»?

– Конкурс «Евровидение» для таджикских гастарбайтеров. Регистрация участников во всех ОВД города Москвы, – Алеш вошёл было во вкус, но, увидев вошедшего в бар Дениса, внезапно замолк и икнул от удивления.

Голова его российского друга – Дениса Сибирцева, щеголеватого и всегда безупречно одетого «молодого человека» тридцати пяти лет, была обмотана золотистого цвета тканью, скреплённой на лбу Дениса женской брошью самого безвкусного вида.

На первый взгляд всё это сооружение напоминало восточную чалму Синдбада-морехода из сказок «Тысячи и одной ночи». И сам Денис, с накладными искусственными усиками «а ля Сальвадор Дали», в полосатом узбекском халате поверх изящного костюма, был похож на восточного принца, прилетевшего на одну ночь, чтобы «оторваться» в одном из баров развращённой Европы. Только голубые глаза и, выбившиеся из-под «чалмы» светлые волосы, выдавали в нём европейца российского розлива.

Вслед за Денисом между столиков бара мелкими шажками пробирались две невысокого роста девицы. Обе – в голубого цвета платках, скрывающих пол-лица, в расшитых бисером бюстгальтерах, с голыми пупочками и в широких восточных шальварах. На запястьях и щиколотках каждой – брякающая металлическим звоном бижутерия.

Посетители бара с изумлением и восторгом рассматривали этот внезапно появившийся, как мираж в пустыне, пёстрый караван-сарай.

А вот со Стаса, наоборот, всё веселье слетело в одно мгновение, его остроумие резко притупилось, чувство юмора приказало долго жить.

– Что это? – приняв появление своего друга в таком виде за очередную шутку, Стас ткнул пальцем в Дениса, усаживающегося за столик с таким видом, как будто всю свою жизнь только и делал, что разгуливал по Москве с подобным «безобразием» на голове.

– Тюрбан, – хмыкнул Денис и оглянулся на замерших за его спиной девиц.

– Сам ты – тюрбан! – не удовлетворённый ответом друга, Стас покрутил указательным пальцем у виска.

Денис как будто только этого и ждал. Он сделал плачущее лицо, придвинулся к Алешу, словно ища у того защиты, и жалобно заныл:

– Ай, ай, ай, он назвал меня чурбаном! Ай, ай, ай, притесняют малые нации! Помогите! Спасите! Куда смотрит демократическая Европа? Опять проморгали очередной межнациональный конфликт! Ай, ай, ай!

– Какой конфликт? Какая малая нация? – не находя причину визга своего друга, Стас вновь покрутил указательным пальцем у виска.

Стас даже попытался вернуть себе утраченное веселье, остроумие и чувство юмора, но тщетно. Дело в том, что его веселье, остроумие и чувство юмора всегда приказывало долго жить – стоило ему выпить водочки больше, чем нужно. И Стас знал, что произойдёт именно так, стоит ему хлебнуть лишнего. Знал, но ничего не мог с этим поделать. Алкоголь действовал безотказно. И потому Стасу не осталось ничего, кроме как вновь покрутить указательным пальцем у виска. Но и Денис знал об этой особенности своего лучшего друга. А потому «подкалывал» Стаса, как мог. Иногда до обидного. Хотя любил его и уважал больше, чем себя самого. Но продолжал «подкалывать» и тоже ничего не мог с этим поделать.

– Или для тебя сто сорок с лишним миллионов русских – малая нация? Восемьдесят пять процентов населения России – малая нация? – приняв в серьез высказывания Дениса, он схватил земляка Алеша З`oрана за руку, вероятно, чтобы втолковать ему это. – Ну, если только по сравнению с Китаем.

Земляк Алеша что-то записал в свой блокнот.

– Нашего человека ничто не сделает ни европейцем, ни азиатом, ни американцем, – Стас провёл ладонью по своей щеке. – И ты, как не наряжайся, всё равно останешься с русской мордой.

Денис рассмеялся.