«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Если эти суммы перевести в золотые марки, то получались такие цифры претензий: Франции 99 млрд. марок, Англии 34 млрд, Италии — 27, Бельгии — 16¹/₂ и прочих стран на 27 млрд; всего на сумму около 225 млрд золотых марок, в том числе на 95 млрд на пенсии и пайки и 130 по прочим основаниям. Репарационной Комиссией сумма, подлежащая уплате Германией, определена в 132 миллиарда золотых марок»[592]. Эта сумма, видимо, была определена потому, что большей получить с Германии не представлялось возможным.

Если бы и Россия предъявила свои претензии, то общая сумма возмещений, подлежащих уплате Германией, осталась бы та же, но были бы уменьшены доли всех остальных союзных государств. Таким образом, суммы претензий, представленные отдельными государствами, были значительно сокращены в общем на 40 %.

Определяя доли каждого государства в сумме в 80 млрд, следовало распределить эту сумму пропорционально потерям в людях, понесенным каждым государством.

Соответственные данные (по «Стейтс мэн бук») следующие (в тысячах):

	Франция	Англия	Италия	Россия	Прочие
Убитых и умерших от ран и болезней	1458	872	500	2500*	450
Пропавших без вести	80	120	-	1300	-
Раненых	2700	2000	1000	3750	250
Всего с округлением	4000	3000	1500	7500	1000

* По данным В. Г. Михайловского (Предварительные итоги переписи населения 28 августа 1920 г. М., 1920–1921. 5 т. (Труды ЦСУ; т. 1; вып. 1–5)).

На Россию приходилось 7500 тыс. из 17, что «дает право на сумму в 35 млрд из 80. Относительно участия России в распределении суммы в 52 млрд мар. возмещений за имущественный вред, следует иметь в виду, что военные действия на Восточном фронте происходили почти исключительно в областях, отошедших к Польше, Латвии, Литве, вследствие чего и право на соответственные возмещения могла бы иметь не РСФСР, а вышеупомянутые государства». Однако при этом не следует забывать, что неблагоприятная международная обстановка, и в частности блокада, «повлекла за собой заключение с вновь образовавшимися государствами крайне невыгодных мирных договоров, в которых, между прочим, на РСФСР возлагались различные обязательства в связи с тем, что Польша, Литва и др. находились в зоне военных действий, вследствие чего граждане этих государств понесли значительный ущерб. Таким образом, РСФСР, со своей стороны, расплатилась за этот ущерб, что давало бы ей право регресса на основании ст. ст. 116 и 232 Версальского договора, и непредъявление соответственных требований лишь свидетельствует о готовности РСФСР идти на уступки для облегчения соглашения»[593].

В ст. 117 Версальского договора Германия обязалась признавать действительность всех договоров и соглашений, которые «союзные и дружественные державы заключают с государствами, которые образовались или могут образоваться впредь на территории или части территории бывшей Российской Империи и границах 1 августа 1914 г. Германия обязуется далее признавать границы этих государств, так как они установлены обязательствами, возложенными на Германию ст. 117 Версальского договора, державы Согласия хотели предупредить всякое возражение с германской стороны против всякого рода соглашений, не исключая и вопроса о границах, которые будут заключены в будущем между Россией и государствами, образовавшимися на территории России, с одной стороны, и державами Антанты, с другой». Такого рода требования, предъявляемые к Германии, — признавать соглашения, еще не заключенные, содержание которых не могло быть не только установлено, но и предвидено, — противоречило принципам международного права. Как считали эксперты НКИД, это требование было не из области права, а являлось определением вынужденным, вследствие применения элементарной силы[594]. Российским экспертам было очевидно, что договоры и соглашения между Россией и государствами, образовавшимися на территории бывшей Российской империи, с одной стороны, и странами Согласия — с другой, Германия могла признать лишь в том случае, если их содержание не будет противоречить жизненным интересам самой Германии. Нелепо было требовать от нее признания «авансом» возможных в будущем договоров, особенно с учетом предпринятой в них попытки исключить саму Германию от всякого делового общения с Россией и государствами, возникающими на ее территории. В связи с тем, что ст. 117 имела в виду договоры между Россией и странами Согласия, которые не затрагивали интересов Германии, эта статья представлялась лишней, ибо «договоры, заключаемые между суверенными государствами в признании третьих незаинтересованных государств не нуждаются»[595].