«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Россия была первой державой, не выдержавшей бремени военных лет. Новые политические силы, придя к власти после падения монархии, оказались не способны вывести страну из экономического и социально-политического кризиса. Довольно сложно шло признание Временного правительства полноправным преемником царской России в международных делах ее союзниками, обеспокоенными дальнейшим участием России в войне и ее внутриполитическим положением. Только 22 марта 1917 г. Россия была признана де-юре Соединенными Штатами, а затем и другими союзниками. Снижение эффективности русского фронта сказалось на объеме военно-экономической помощи со стороны западных держав. Ослабление русской военной мощи привело к падению престижа России в мире, хотя Временное правительство до последнего держалось за статус великой державы, претендуя на равное с другими великими державами положение в коалиции. Падение международного престижа России отчетливо проявилось на Парижской и Лондонской конференциях июля — августа 1917 г.[19]

, на которых без ее участия обсуждались вопросы о мерах по удержанию России в коалиции до конца войны и о действиях союзников в случае, если Россия все же из нее выйдет. Без участия России рассматривался «русский вопрос» на совещании глав английской, французской и итальянской делегаций, на котором был одобрен французский проект разграничения «сфер помощи» Временному правительству. В проекте прямо говорилось об «административной реорганизации России» под контролем иностранных миссий в целях сохранения ее в рядах коалиции и борьбы с «внутренним разложением»[20]

. В августе — сентябре 1917 г. велись секретные переговоры германских финансистов с англо-французскими об условиях будущего мира, на которых немцами был предложен план расчленения России на малые государства. Финансисты Германии мотивировали план, признанный англичанами приемлемым, тем, что сохранение единства России выгодно было прежде всего Соединенным Штатам Америки. С падением престижа России в зависимых странах возросло влияние более могущественных союзников: Англии — на Среднем и Японии — на Дальнем Востоке.

В октябре 1917 г. Временное правительство попыталось сформулировать свою внешнеполитическую программу с учетом национально-государственных интересов России: неприкосновенность российской территории, обеспечение экономической независимости страны, поддержание ее великодержавного статуса. Под экономической независимостью подразумевалась свобода выхода к Балтийскому и южным морям, то есть предотвращение создания в Прибалтике «автономных буферных государств», которые тяготели бы к Германии, и благоприятный для России договор о статусе Черноморских проливов. К этому добавлялось пожелание о свободе самоопределения славянских народов Австро-Венгрии.

Державы Антанты связывали надежды на возрождение боевой мощи России не только с иностранным контролем, но и с правогенеральским переворотом — корниловским мятежом, последствия которого, однако, привели к кризису в их отношениях с Временным правительством[21]

. Официально союзники придерживались строгого нейтралитета, неофициально поведение их представителей в России и тон их влиятельных органов печати не оставляли сомнений в том, какие соображения владели руководящими кругами Великобритании и Франции. Военные миссии союзников поддерживали тесный контакт с Л. Г. Корниловым, причем поддержка эта была направлена не против «угрозы большевизма», а против демократического правительства дружественного союзника за два месяца до захвата власти большевиками. Дуайен дипломатического корпуса, английский посол Джордж Бьюкенен, писал в своих мемуарах о том, что неудача корниловской попытки государственного переворота разрушила его последние надежды на улучшение положения как на фронте, так и в тылу. «Нашим долгом, — откровенно признавал Бьюкенен, — было попытаться удержать Россию в войне для того, чтобы ее богатые ресурсы не были использованы Германией»[22].