«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

В поддержке Корнилова союзниками были попытки разглядеть и признаки грядущей интервенции в Россию. «Для будущего историка взаимоотношений России и Антанты дело Корнилова является водоразделом. Если фактически и юридически трудно доказать, что союзники имели свою долю в деле Корнилова, если по имеющемуся пока газетному и книжному материалу нельзя установить конкретных данных их участия, то во всяком случае этого материала достаточно, чтобы вынести союзникам в этом деле ясный и отчетливый обвинительный приговор, хотя бы и базирующийся только на моральной уверенности», — так начинает свое исследование Иосиф Петрович Гольденберг[23]

, стремясь показать, что интервенция в русские дела началась задолго до Архангельского и Владивостокского десантов союзников. Первым периодом подготовки интервенции он назвал время с ноября 1917 г. по март 1918 г. Полагая, что достаточно материала для того, чтобы представители союзных миссий в России и их руководители в Лондоне, Париже, Вашингтоне и Токио поняли, что может наступить момент, когда им придется начать борьбу с Россией и русской революцией, Гольденберг напомнил о небывалом по ярости и продолжительности взрыве возмущения, которым встретила пресса стран Антанты, в особенности британская, весть о неудаче корниловской попытки государственного переворота. Он ограничился выдержками из двух речей, произнесенных позднее в английском парламенте, считая их своего рода объективным, подводящим итоги документом по отношению к корниловской эпохе. Так, 12 февраля 1918 г. член парламента Р. Макдональд в дебатах по общей политике правительства дал оценку его политике в «русском вопросе»: «Как только русская революция начинала укрепляться и побеждать — здесь начинали злобствовать… У членов парламента еще свежи воспоминания о корниловском восстании. Могут ли члены парламента представить себе, каково должно было быть положение Керенского в России, когда он был окружен врагами со всех сторон, когда перед ним были две невероятных задачи: держать германский фронт, успокоить Россию внутри и когда в это же время ему посылают статьи “Морнинг Пост” и “Таймса”…»

[24]

. Другой оратор критиковал настроения влиятельных общественных кругов в Англии: «Мы позволяли нашим газетам нападать на революционное правительство путем скандальных ругательств, мы позволяли “Морнинг Пост” называть это правительство “тюремными пташками”… Но еще хуже, когда на сцену выступил Корнилов и контрреволюция, мы позволяли нашим газетам оказывать максимальную поддержку этой контрреволюции и славить Корнилова как грядущего спасителя России и царизма»[25].