Русский всадник в парадигме власти

Рубежной датой можно назвать 27 июля 1851 г. — двадцатилетие и совершеннолетие Николая Николаевича. Днем принесения присяги на верность государю и государству избран день кавалерского праздника св. Георгия 26 ноября 1851 г. Присяга сопровождалась словами Высочайшего манифеста: «да будет он… утешением нашим и всего императорского дома нашего, да будет твердою, надежною опорой престола, честью и славой любезного отечества нашего»[1698].

После присяги начинается кавалерийская служба Николая Николаевича. С 28 ноября 1851 г. он прикомандирован «для узнания порядка службы Л. Гв. к Конному полку с тем, чтобы командовать дивизионом», — гласит запись в послужном списке. Спустя год Николай Николаевич получает командование 1-й бригадой 1-й Легкой гвардейской кавалерийской дивизии (одновременно с назначением генерал-инспектором по инженерной части)[1699].

Роль А. И. Философова как воспитателя великого князя закончилась в октябре 1852 г.[1700]; с этого времени генерал состоял при нем в должности попечителя. Постижение кавалерийской службы происходило под руководством одного из лучших кавалерийских генералов, бывшего командира Кавалергардского полка генерал-адъютанта Р. Е. Гринвальда.

К началу действительной военной службы Николая Николаевича было приурочено начало строительства его собственного дворца — Николаевского дворца на Благовещенской площади (ныне площадь Труда). Архитектором был избран А. И. Штакеншнейдер, много работавший для высочайшей фамилии (так, в 1856 г. он выполнил отделку покоев для апартаментов великого князя в первом этаже Зимнего дворца[1701].

Строительство приостанавливалось из‐за Крымской войны; в итоге оно заняло десятилетие (1851–1861). Дворцовые служебные помещения занимали целый квартал. В их числе был Конюшенный корпус, включающий главные и дежурные конюшни на 20 лошадей и небольшой на 9 окон манеж, декорированный в арабском стиле (постройки сохранились, но в бытность дворца Ксенинским институтом конюшня была переоборудована в столовую, а манеж — в спальню для воспитанниц. Декор манежа утрачен. Аналогичный — предположительно — декор в арабском стиле сохранился в Мавританской комнате Петра Николаевича, второго сына великого князя[1702]

).

Стараниями великого князя конюшня была оборудована наилучшим образом — специальными «зимними» стеклами, «израсчатыми очагами с медными котлами и кранами», мраморными кормовыми ящиками и английским станком для ковки лошадей[1703]. Выход в манеж для удобства частых занятий был оборудован непосредственно из его личных покоев (через подвальный этаж), занимавших восточную часть бельэтажа дворца[1704]. «На прошлой неделе обедал у вел. кн. Николая Николаевича по-семейному внизу в покоях великого князя Николая Николаевича младшего… Разговор, особенно после обеда, исключительно лошадный», — вспоминал посещение дворца сановник П. А. Валуев

[1705]. Подробности «лошадных разговоров» ясны из воспоминаний Д. А. Скалона. «Бесконечные разговоры о достоинствах и недостатках лошадей, — писал он, — во время пребывания на заводах обыкновенно за завтраками и обедами между любителями и коневодами шли оживленные разговоры, высказывались всевозможные взгляды на подбор лошадей, на содержание, качество породы; обсуждались отдельные только что виденные экземпляры, выводились их породы и проч.»[1706]

При дворцовом манеже была оборудована «зрительная комната» для ежегодных весенних выставок лошадей и других животных (собак, скота). Специальные охотничьи выставки, где экспонировались одновременно и лошади, и собаки, подходящих для той или иной охоты пород, были обычной практикой того времени. Тут же проводился популярный среди ценителей аукцион скота[1707]

. Известно, что великий князь был ценителем не только лошадей, но и других породистых животных, и флоры и фауны в целом[1708].

По смерти Николая I (19 февраля 1855 г.) на конюшне Николаевского дворца появились личные лошади отца-императора, назначенные великому князю в наследство: сыновьям Николая I было завещано «поровну и по жребию» разделить меж собой императорскую конюшню (за вычетом верховых лошадей Больших конюшен, назначенных Михаилу Павловичу)[1709]. Известны прекрасные качества лошадей Николая I. С 1844 г. был открыт конкурс породных лошадей «для избрания лучших из числа их под собственное седло и в экипажи его величества»[1710]. Критериями отбора были красота форм и движений; победители получали 2000 р. за верховую лошадь, удостоившуюся седла его величества, и, сверх того, 1500 р., золотую медаль и похвальный лист за лошадь не только красивую, но и правильно выезженную. Конкурс проводился ежегодно, на царскосельских августовских скачках. В итоге конюшни императора удовлетворяли самому взыскательному вкусу.