Русско-японская война 1904—1905 гг.

Необходимо отметить, что силы японцев, наступавших вдоль железной дороги, были оценены нами совершенно точно; решение ген. – лейт. Штакельберга перейти в наступление вполне отвечало имевшимся сведениям об обстановке. Это решение приводилось в исполнение с большим упорством; к японскому охвату мы отнеслись с большим спокойствием; можно указать много случаев во время прошлой войны, когда такое упрямство в преследовании активных целей дало бы нам полную победу.

Весьма поучительно употребление резервов в этом сражении. В сущности, те резервы, которые оставались в центре, за серединой боевого порядка, как ген. – лейт. Штакельберга, так и ген. Оку, имели исключительно пассивное, второстепенное значение; с помощью них оба старших начальника парировали случайности и удары противника. Общим резервом, в смысле части боевого порядка, вступление которой в бой должно решить его, как для японцев, так и для русских, являлись выдвинутые за фланги уступы – бригада ген.-м. Гласко и 4‑я японская дивизия.

Бригада ген.-м. Гласко была выдвинута уступом за левый фланг накануне вечером; но и этот момент являлся уже несколько запоздалым. Неуспех ее действий во многом зависел от того, что она не успела осмотреться на предоставленном ей участке. Не подлежит сомнению, что если идея перейти нашим левым флангом в наступление создалась бы только в самый день боя, движение общего резерва из-за центра и развертывание его за левым флангом встретило бы такие трудности, что никакого давления на правый фланг японцев произведено не было бы. Обстановка современного боя требует заблаговременного решения и начала маневра общего резерва. В этом отношении направление марша 4‑й японской дивизии, заблаговременно, от Пуланьдяна, в обход нашего расположения, на г. Фучжоо представляет положительный образец.

Причины нашей неудачи заключались прежде всего в том, что наше наступление на выручку Порт-Артура, бывшее более уместным, пока Цзиньчжоуская позиция находилась в наших руках, являлось теперь несвоевременным. Мы не могли сосредоточить для этой операции достаточных сил и достаточно обезопасить ее со стороны армии Куроки и Дагушаньской группы. Нам нельзя было бы даже пожать плоды успехов при этом наступлении. Ничтожные демонстрации Дагушаньской группы вынудили ген. – ад. Куропаткина телеграфировать ген. – лейт. Штакельбергу, что «еще не выяснено, не последует ли главный удар на Гайчжоу; предлагаю даже в случае победного боя не увлекаться преследованием всеми силами корпуса, ибо Куроки, действуя сосредоточенными силами, может временно выйти на Ваши сообщения с главными силами армии».

На развитии операции отозвалось в значительной степени то обстоятельство, что ее идея принадлежала наместнику, а приводить ее в исполнение приходилось ген. – адъют. Куропаткину, который ей далеко не сочувствовал. Полная мочь должна предоставляться избранному полководцу; грань между автором плана и его исполнителем всегда приводила к отрицательным результатам. На поле сражения под Вафангоу у нас оказалось 32 батальона, вместо 48, указанных наместником; выполнение операции значительно задержалось и совпало с неблагоприятным для Нас изменением обстановки.

Прямой причиной нашей неудачи являются неудовлетворительные действия конницы. От нее ускользнуло обходное движение целой дивизии в направлении, порученном ее особому вниманию. Свои грехи в области разведки конница не исправила и работой на поле сражения; она не задержала развития неприятельского обхода боем в спешенном строю и ушла с утра из района боевых действий. Пример конного отряда Акиямы, энергично действовавшего против частей генерал-майора Гласко и создавшего для нас иллюзию нахождения здесь значительных сил японцев, показывает, что и наша конница могла себя считать не лишней на этом пересеченном поле сражения. Отчасти оправданием конницы могут явиться истощение ее и смена начальников.

Обращает на себя внимание большое количество случайностей: неуяснение своей задачи генерал-майором Гласко, отсутствие объединения управлением пехоты и артиллерии на участке 4‑го полка, очищение по недоразумению передового пункта – горы к северу от Тафаншина, движение 35‑го полка из резерва в ошибочном направлении и другие. Эти случайности, прежде всего, указывают на неслаженность командования, на недостаточную мирную практику нашу в маневрировании. То обстоятельство, что управление ген. – лейт. бар. Штакельбергом велось не посредством диспозиций, а посредством отдельных приказаний, едва ли может служить оправданием происходившим недоразумениям, так как неполучение войсками общих диспозиций в самых трудных условиях обстановки должно считаться нормальным.

При расположении артиллерии мы не проявили необходимую настойчивость, чтобы выставить всю нашу артиллерию на позиции. Почти половина наших орудий бездействовала, несмотря на то что у нас было гораздо больше времени, чем у японцев, чтобы установить батареи. Ошибочное предпочтение нами исключительно открытых позиций уже отмечено.