Русско-японская война 1904—1905 гг.

Время уходило; момент для атаки, задуманной на рассвете, был упущен; в седьмом часу утра ген.-м. Гернгросс, не дождавшись отряда ген. Гласко, приказал 2‑му и 3‑му полкам начать наступление, которое, за отсутствием полевой артиллерии, было лишено надлежащей огневой подготовки; за таковую нельзя было считать огонь 4 кон. горных орудий и нескольких рот 1‑го полка; наступление развивалось довольно медленно, сдерживаемое отчасти и самим начальником дивизии, ожидавшим все время вступления в бой ген.-м. Гласко, от которого не поступало никаких известий. С восходом солнца началась страшная жара; стрелкам приказано было сбросить скатанные шинели и мешки, которые, по ходу боя, потом надеть не представилось возможным.

Черт. № 12

Около полудня в наступление перешла и половина 1‑го полка. 1‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизии удалось отбросить передовые части японцев и продвинуться через долину к западу от Вафанвопена на действительный ружейный выстрел от японского боевого порядка; наши стрелки вошли в мертвое для японской артиллерии пространство, и вся 3‑я японская дивизия была прикована к атакованным нами высотам; правый фланг ее еле держался, к начальнику дивизии одно за другим приходили донесения о тяжелом положении войск; в резерве дивизии оставался только 1 батальон, и командующий армией в 11 часов утра принужден был послать на подкрепление один батальон – половину своего резерва.

Задержка наступления ген.-м. Гласко произошла от того, что он не уяснил свою задачу, считая целью своих действий только обеспечение левого фланга ген.-м. Гернгроса. Лишь после долгих совещаний со своими подчиненными, в исходе седьмого часа утра, решился он наступать. Расположение его к югу от Цюйдзятуня охранялось авангардами, высланными еще накануне, и усиленными с решением перейти в наступление: полковника Петрова – 2¾ батал., 4 оруд. – на дороге к Вафанвопену, и подполковника Перфильева – 1¾ батал., 4 оруд., на дороге в Чендзятунь. Полковнику Петрову пришлось столкнуться с одним батальоном 3‑й дивизии, а подполковнику Перфильеву – с 3 японскими эскадронами, к которым впоследствии подошел на поддержку отряд Акиямы (8 эскадр., 1 батал., 6 горн, орудий и 6 пулем.).

Донесения авангардов рисовали против полковника Петрова превосходные силы японцев, и обход всего левого фланга отряда японской конницей. Сверх того, ген.-м. Гласко получил в 8‑м часу утра записку из штаба корпуса с указанием, как отступать в случае неудачи. Это условное распоряжение было принято за полную отмену наступления; авангарды были задержаны, а главные силы оттянуты на тыловую позицию, на высоты к северо-западу от Цюйдзятуня. В 10 часов утра, с получением категорического приказания командира корпуса – немедленно наступать для поддержки ген.-м. Гернгросса – попятное движение было остановлено и авангарды усилены. Но дорогое время было потеряно в бесцельном утомительном передвижении вперед и назад.

Только после полудня батареи были выставлены; наступление обозначилось лишь во втором часу дня, когда на правом фланге бой был уже проигран, и ген. Гернгросс отдал приказание об отступлении: ген. Гласко мог его только обеспечить.

Помимо недоразумений, наступление г.-м. Гласко велось чрезвычайно медленно потому, что сразу не было обращено полное внимание на занятие массива между дер. Вафанвопен и Чендзятунь. Действуя двумя авангардами по долинам у подошвы этого массива, мы давали малым силам японцев возможность задержать нас и нанести потери. Такое игнорирование высот, будто бы препятствующих операциям значительных сил, обычно со стороны войск, еще не ознакомившихся с характером действий в горах.

В центре бой сложился, главным образом, в виде артиллерийской дуэли. Японские батареи, всего до 100 полевых орудий, в 5 часов утра вступили в бой против 40 наших; по технике пристрелки мы отнюдь не уступали противнику, но в тактическом отношении несомненное превосходство было на стороне японцев: их батареи стояли укрыто и настолько низко за гребнями, что блеска выстрелов не было видно, и батареи обозначались только пылью, вздымаемой выстрелами; они очень хорошо сосредоточивали свой огонь в важнейшие минуты боя. Подачу снарядов к нашим батареям, стоявшим в долине, пришлось организовать людьми, так как зарядные ящики не могли подъехать ввиду силы японского огня. Батареи на позиции 4‑го Восточно-Сибирского стрелкового полка (3‑я и 4‑я 1‑й Восточно-Сибирской стрелковой бригады) терпели больше всего, так как на них по преимуществу и сосредоточивался японский огонь; на 4‑й батарее к 11 часам дня было подбито 5 орудий, а около 11 час. 30 мин. дня батарея окончательно смолкла.