Тем временем истинные организаторы экспедиции «Джона Графтона» и хозяева его груза не дремали. 20 августа Акаси прибыл в Стокгольм и здесь узнал от Циллиакуса, что его запланированная встреча с «Джоном Графтоном» в Копенгагене не состоялась. Сам же корабль 18-го числа выгрузил часть оружия к северу от Виндау, но, не найдя никого в условленном месте, не смог этого сделать в главном пункте разгрузки – на острове близ Выборга[700]
. Здесь же стало известно о результатах поездки в Петербург Фурухельма, который, как и Буренин, не обнаружил там и намека на какие-либо приготовления к приемке оружия. Пришлось срочно корректировать планы. Через несколько дней «Джон Графтон» вернулся в Копенгаген и, сменив капитана (им стал бывший старший помощник Страутманиса финский морской офицер Эрик Саксен) и пополнив запасы продовольствия, получил предписание двигаться в Ботнический залив. Дважды успешно выгрузив здесь партии оружия (в районе Кеми 4 сентября и близ Пиетарсаари 6 сентября), рано утром 7-го сентября в сильном тумане пароход налетел на каменистую отмель близ острова Kalfskoer в 22 км от Якобстадта. Команда попыталась выгрузить оружие на соседние острова, но это ей оказалось не под силу. Удалось полностью переместить лишь взрывчатку, и 8 сентября корабль был взорван. Воспользовавшись предоставленной местными жителями яхтой и собственными спасательными шлюпками, команда во главе с последним капитаном судна Дж. Нюландером бежала в Швецию[701].Так бесславно закончилась эпопея с ввозом оружия в Россию на пароходе «Джон Графтон». Тогда же, осенью 1905 г. с обломков парохода, долгое время остававшихся на плаву, со дна моря и из тайников на близлежащих островах властями было извлечено без малого 2
/3 находившихся на его борту винтовок, вся взрывчатка, огромное количество патронов, винтовочных штыков, детонаторов и других боеприпасов. Согласно суммарным данным ФЖУ, к концу октября 1905 г. жандармами было конфисковано 9670 винтовок «Веттерлей», около 4 тыс. штыков к ним, 720 револьверов «Веблей», около 400 тыс. винтовочных и порядка 122 тыс. револьверных патронов, около 192 пудов (свыше 3-х тонн) взрывчатого желатина, 2 тыс. детонаторов и 13 футов бикфордова шнура[702]. Еще раньше таможенники обнаружили тайник на необитаемом острове в районе Кеми, из которого изъяли 660 кавалерийских карабинов шведского производства и 120 тыс. патронов к ним[703]. Ненайденное властями оружие разошлось среди местного финского населения, порядка 500 стволов попало в руки революционеров, в том числе социал-демократов и лишь 300 досталось финским «активистам». Интересно, что источники отмечают наличие винтовок «Веттерлей» в Москве в декабре 1905 г.[704] В Финляндии же они эпизодически появлялись вплоть до 1918 г.Несмотря на то, что эпопея «Джона Графтона» окончилась крахом, сам факт нелегального появления груженного оружием парохода, купленного на японские деньги, в непосредственной близости от столицы империи явился одним из самых крупных провалов российской контрразведки и тайной политической полиции за всю ее историю. Ответственность за него ложится на тогдашних российских полицейских руководителей, в первую очередь – на директора Департамента полиции С.Г. Коваленского и П.И. Рачковского. Первый по чиновному равнодушию не придал серьезного значения сообщениям Мануйлова, для второго личные пристрастия и праведный гнев в отношении «охраненских тунеядцев» оказались выше государственных интересов. Серьезнейшей, стратегического характера, ошибкой руководства российского МВД явилась отставка А.А. Лопухина с поста директора Департамента полиции, которая во многом предопределила все последующие провалы. Стараниями Рачковского во второй половине 1905 г. российская тайная политическая полиция и контрразведка в Западной Европе временно вообще оказались неработоспособны. В свою очередь Мануйлов, при всех своих просчетах и недостатках личного свойства, сделал все, что было в его силах, для нейтрализации деятельности японской агентуры в Западной Европе, но поддержки в Петербурге не нашел.