Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Российской контрразведке удалось установить плотный контроль за деятельностью японской агентуры в Константинополе. Залогом успеха явилась серьезная подготовительная работа, которая предшествовала командировке Тржецяка. Она была изложена в специальной записке Департамента полиции и предусматривала:

«1). Сделать сношение с Морским министерством об оказании этому штаб-офицеру содействия в случае нужды находящимся в Константинополе станционером и о предоставлении, в случае нужды, парового катера и людей; об оказании содействия всеми находящимися на Черном море военными судами и судами Добровольного флота; 2). Сделать сношение с тем же Министерством о предоставлении подполковнику Тржецяку свидетельства или вида на жительство на имя Александра Константиновича Цитовского… 3). Сделать сношение с Министерством иностранных дел об оказании содействия подполковнику Тржецяку посланниками в Бухаресте, Софии и Константинополе, а также консулами и вице-консулами в Констанце (Кюстенджи), Сулине, Варне, Бургасе и Салониках; 4). Сделать сношение с Главным штабом об оказании этому штаб-офицеру содействия военными агентами в Бухаресте, Софии и Константинополе… <…> 6). Сообщить русским жандармским властям по побережью Черного моря, главным образом, в Николаеве, Севастополе и Одессе, о цели командирования Александра Константиновича Цитовского и об оказании ему содействия при выполнении возложенного на него поручения»[406]. Все перечисленное было исполнено. 16 июня Департамент полиции предписал жандармским властям губерний черноморского побережья «озаботиться учреждением самого тщательного наблюдения за всеми прибывающими из-за границы на пароходах лицами, обращая особо тщательное внимание за приезжающими японцами». Тржецяку же им надлежало «оказывать полное содействие, а равно исполнять его требования, предъявленные в телеграммах за подписью “Цитовский”»[407]

.

25 июня, снабженный на первое время тремя тысячами рублей, шифрами и заграничным паспортом на имя А.К. Цитовского (а также чистыми бланками пятью других – на всякий случай) из Одессы Тржецяк отправился в Стамбул, где его уже ждали его сотрудники. В основном это были филеры, ранее работавшие под его руководством в Бухаресте, украинцы, греки и черногорцы по национальности, причем как мужчины, так и женщины.

С помощью работников российской дипломатической миссии в Стамбуле и в первую очередь военно-морского атташе Шванка «агентура» Тржецяка быстро установила наблюдение как за всеми проживавшими здесь японцами, так и за подозрительными судами, которые следовали из Средиземного моря в Черное. В качестве одного из сценариев вероятного развития событий предполагалось, что Тржецяку придется следить за передвижениями японцев не только в черноморских проливах, но и в портовых городах соседних государств. Поэтому в портах Румынии и Болгарии на него в качестве наблюдательных агентов работали сотрудники российских консульств, а также специально нанятые местные лодочники и рыбаки, которым в случае необходимости было предписано обращаться за содействием к российским жандармским властям в Николаеве, Одессе или Севастополе. Вдобавок в августе 1904 г. по совету Тржецяка директор Департамента полиции обратился к болгарскому министру-президенту Рачо Петрову с просьбой «об учреждении наблюдения со стороны болгарской полиции за японцами, находящимися на болгарской территории»[408]. По указанию управляющего Морским министерством Ф.К. Авелана, в помощь жандармскому подполковнику в Сулин в устье Дуная под предлогом охраны российских рыболовных промыслов были направлены миноносец (№ 270) и транспорт «Буг», а одному из двух судов, состоявшего в распоряжении русского посольства в Турции (так называемых стационеров), было предписано находиться в Константинополе безотлучно[409]

.

Наблюдательная служба Тржецяка в самих черноморских проливах была организована следующим образом. «Ежедневно вечером, – рассказывал он, – я получаю список всех приходящих пароходов (приходящих пароходов бывает ежедневно до 20-ти) и выбрав из них подходящие пароходы, я сообщаю их названия нашим людям, работающим на Босфоре. Наблюдение ведется главным образом в таможнях в Пера и Стамбуле и лишь в особо важных случаях люди выезжают в Босфор на яликах (выезды эти воспрещены местною таможнею и приходится действовать подкупом…). … Независимо нашего наблюдения на Босфоре Шванк имеет и свое, но таковое нам не может передать по конспиративным соображениям. Я лично против этого ничего не имею, так как лучше, если мы будем взаимно поверять друг друга»[410].