Русское движение за тридцать лет (1985-2015)

Прежде всего: украинский национализм — вполне закономерен, образцово-хрестоматиен, классичен. Он иллюстрирует нам третью, завершающую фазу этногенеза (в данном случае украинского) своим идеальным примером, словно взятым из учебника этнополитики. В этой фазе народ, остро осознавший свою идентичность, свою отдельность и особость, достраивает себя как этнонацию на основе комплекса биологических и культурно-исторических критериев. Это во-первых. Во-вторых — он возводит для себя свое национальное государство, проявляя неуклонную волю и руководствуясь принципом: все для нации, ничего против нации. В-третьих, усиленно выстраивает на основе этнонации и национального государства — политическую нацию, то есть согражданство, в котором основой общей идентичности является украинский патриотизм, культивируемый у всех, в том числе инонациональных этнических групп — русских, евреев, румын, венгров и т. д.

Перед нами — эталонный алгоритм этногенеза, его шаблон. Ему следовали, следуют и будут следовать все националисты любого народа, в том числе русские. Просто потому, что другого пути для них не существует.

Подобное развитие украинского народа, подготовленное всей его предыдущей историей, особенно активным стало после распада СССР, когда украинский национализм сделался официальной государственной идеологией, запечатленной в Конституции, законах и иных нормативах новообразованного государства. По каковой причине украинские националисты не только беспрепятственно, но и опираясь на всемерную государственную поддержку, вели тотальную пропаганду и обучение, подавляли инакомыслие (в том числе русское движение), готовили кадры, создавали многочисленные и разнообразные структуры — от просветительских до боевых — и оказались в конечном счете подготовлены для совершения национальной революции на Майдане в 2013–2014 гг. Поддержку в этом они имели также и со стороны ряда стран Запада, традиционно делавших политическую ставку на распад Российской Империи, позднее СССР, и на ослабление исторической России. Особую роль сыграла украинская диаспора, осевшая в США и Канаде в 1920-1940-е годы и состоявшая из недобитых бойцов за украинскую независимость от петлюровцев до бандеровцев. В столь благоприятных, тепличных условиях украинский национализм, свободно и бурно развиваясь, и приобрел хрестоматийные черты.

Надо понимать, что Украина в том виде, в каком она осталась после распада СССР, была бинациональным государством, где наряду с ядром нового этногенеза — галичанами — существовало ядро неукраинской идентичности, состоявшее из русских по паспорту (22 % в 1989 году), к которому примыкала периферия из многообразных «советских» — то есть денационализированных элементов (в том числе многих паспортных украинцев), сопротивлявшихся форсированной украинизации, не принимавших идею Украинского национального государства (УНГ). Четкое территориальное деление постсоветской Украины на украинский и антирусско-антироссийский Запад, русский и пророссийский Юго-Восток и межеумочный инертный Центр позволяло прогнозировать как гражданскую войну, так и конечный раздел Украины на две части: собственно украинскую Украину (УНГ) и включающую Крым пророссийскую Новороссию как страну либо формально независимую, либо входящую в состав России.

Но такое развитие событий требовало осмысленной и целенаправленной политики со стороны России. Ее, однако, не последовало, все благоприятные возможности были бездарно и преступно упущены. Напротив, осмысленная и целенаправленная политика Киева за четверть века привела к существенному изменению изначального соотношения сил. И если украинские националисты в 1992 году могли претендовать лишь на пять из семи западных областей Украины как на базу новой государственности, то в 2014 году они уже уверенно взяли Киев, осуществили национальную революцию и разгромили прорусские Днепропетровск, Харьков и Одессу. Тем самым еще больше изменив в свою пользу соотношение сил и возможный ход истории. России в итоге достался лишь мизер: Крым вместо всей Новороссии от Харькова до Тирасполя включительно. Не осмелившись присоединить к себе жаждавшие этого ДНР и ЛНР, Москва создала, конечно, головную боль Киеву, но разве такие цели ставит серьезная политика?

Теперь, если Россия так и ограничится Крымом, насильно впихнув Донецк и Луганск обратно в объятия Киева, можно не сомневаться, что триумф украинских националистов на всем пространстве Украины не заставит себя долго ждать. А значит русофобское, антироссийское по всем азимутам своей политики могущественное УНГ, накачанное западным оружием и деньгами, распрострется от Львова до Одессы. А там, глядишь, и Крым себе вернет. Ибо могущество национальной идеи, как разрушительное, так и созидательное, есть объективная реальность, неизменно проявляющаяся в истории.