Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

От царя и его советников, вероятно, не укрылось несогласие гетмана с избранным внешнеполитическим курсом, которое он, о чем говорилось выше, выражал в разных формах. Однако в грамоте, присланной с В.П. Кикиным, гетман выражал готовность подчиниться принятым решениям, а позднее прислал своих представителей для участия в мирных переговорах. В той же грамоте говорилось и о готовности Войска Запорожского принять участие в войне со Швецией. Все это позволяло в царской ставке не придавать наметившимся разногласиям серьезного значения.

Официальное предложение о выборе царя преемником Яна Казимира создало для польско-литовской стороны новую ситуацию. Необходимо было определить свое отношение к этому предложению и дать соответствующие указания комиссарам Речи Посполитой.

Правда, такая постановка вопроса не была новостью для политической элиты Речи Посполитой. Уже с весны 1656 г. распространялись слухи о таких намерениях Алексея Михайловича[517], и в дальнейшем среди сенаторов появились сторонники такого решения. Как отметил 3. Вуйцик, интерес к поискам соглашения с Россией подтолкнул ход переговоров со Швецией, начавшихся в августе 1656 г. при посредничестве французского посла А. де Люмбра. На переговорах выяснилось, что Карл Густав добивается уступки Королевской Пруссии[518]

, обещая заключить с Речью Посполитой союз против России и поделиться отобранными у Русского государства землями. Отдать в руки шведов выход к Балтийскому морю магнаты и шляхта Речи Посполитой не могли. В этой связи один из влиятельных польских политиков Ян Лещинский писал, что он скорее согласится на избрание царевича преемником Яна Казимира, если «Москвитин» поможет победить шведов[519]. Уже в этих высказываниях проявились некоторые характерные черты политической линии элиты Речи Посполитой в вопросе о преемнике («sukcessorze

») Яна Казимира: соглашение, союз с Россией, но при сохранении самостоятельности Польско-Литовского государства, без установления персональной унии.

Эти черты нашли свое отражение в решении собравшихся в Люблине сенаторов, которое стало ответом на предложение русской стороны. К этому предложению пришлось отнестись со всей серьезностью, так как, сообщая о нем, комиссары обращали внимание на то, что русские представители не желают обсуждать каких-либо вопросов, пока не получат ответа[520].

Политическая элита Речи Посполитой оказалась перед трудным и сложным решением. Главным источником того, что происходило на совещаниях в Люблине, является письмо К. Паца К. Бжостовскому от 14 сентября н. ст.[521]

Литовские участники съезда, бывшие на нем в явном меньшинстве, предложили избрать преемником Яна Казимира малолетнего царевича, сына Алексея Михайловича, при условии, если царь признает на будущее право шляхты свободно выбирать монарха и сразу даст деньги на выплату жалованья коронному и литовскому войску. В случае согласия царя они предполагали созвать «посполитое рушение» — дворянское ополчение, которое можно было бы превратить в сейм.

Заслуживает внимания сообщение К. Паца, что эти предложения одобрила королева, которая поручила ему передать комиссару, что царевич будет для нее как родной сын. Одобрение Людовикой Марией этого плана станет понятно, если учесть, что царевич по условиям мира должен был переехать в Польшу, принять католицизм и быть отдан на воспитание королю и королеве. Об интересе королевы к такому соглашению с Россией говорят, как увидим далее, и другие, независимые от письма К. Паца источники. Учитывая последующие планы и действия Людовики Марии, можно полагать, что не последнюю роль играли при этом расчеты на укрепление при поддержке отца царевича — царя — королевской власти в Речи Посполитой.

Вместе с тем К. Пац отметил в своем письме, что эти взгляды не нашли понимания у коронных сенаторов, преобладавших на совещании в Люблине. «Мы, — писал К. Пац своему корреспонденту, — не хотим позволить… отдать так много поветов, и хотим скорее вести переговоры о преемнике». Из этих слов видно, что польские политики уклонялись от решения вопроса о преемнике, предпочитая пожертвовать для заключения мира часть территорий Великого княжества Литовского. Литовские же магнаты и шляхта готовы были согласиться на избрание царевича, чтобы мирным путем вернуть себе утраченные в военных кампаниях 1654–1655 гг. земли.