Русское монашество

Такие здания часто строились в связи с введением общежительного устава в штатных монастырях, как это видно, например, из «Воспоминаний» архимандрита Пимена, настоятеля Николо–Угрешского монастыря (вблизи Москвы). Эти «Воспоминания» содержат много подробностей иноческого быта в Московской епархии с начала XIX в. до конца 70–х гг. Монастыри старались приобретать большие каменные дома в городах и получали от этого немалую выгоду. Некоторые обители в середине века сумели завести прибыльное молочное или овощное хозяйство. Кроме того, в монастыри поступали большие пожертвования. «Воспоминания» архимандрита Пимена свидетельствуют о том, что хозяйство многих монастырей в XIX в. вполне поправилось, об их бедности во 2–й половине XVIII в. можно было теперь узнать лишь из монастырских летописей да из рассказов монастырских старожилов [1129].

Много интересных подробностей об обогащении обителей в других епархиях содержит «Хроника моей жизни» архиепископа Саввы Тихомирова (1819–1896). В течение своей долгой жизни он управлял тремя епархиями: Полоцкой (1866–1874), Харьковской (1874–1879) и Тверской (1879–1896). Его «Хроника», написанная с чрезвычайной обстоятельностью, содержащая много документов, писем и т. п., рассказывает о том, какое множество пожертвований от среднего и богатого купечества, от дворян и людей других сословий текло в монастыри [1130].

Из ежегодных отчетов обер–прокурора Святейшего Синода можно узнать о многочисленных вкладах, в виде ценностей и недвижимости, полученных монастырями в XIX–XX вв. от людей из разных слоев народа. О том, сколь велики могли быть эти вклады, можно судить по тому, что, например, графиня Орлова–Чесменская в своем завещании, составленном в 1848 г., распорядилась пожертвовать 340 монастырям не менее 1700000 руб. (по 5000 руб. на монастырь), кроме того, она подарила ценные вещи Соловецкому и Юрьеву монастырям и Почаевской лавре (на Волыни) [1131]

. Однако нужно заметить, что монастыри не могли использовать все эти богатства в хозяйственных целях. Во–первых, многие пожертвования — и это характерно для религиозности дарителей — служили лишь для роскошного украшения церквей и для богослужений, речь идет о многочисленных иконах с золотыми окладами и драгоценными камнями, церковном облачении с украшениями из золота и драгоценных камней, богослужебных сосудах, иконостасах, украшенных золотом и серебром. Склонность и любовь к пышному богослужению свойственна была русскому благочестию как в XVI, так и в XIX и XX вв. [1132] Но было бы несправедливо утверждать, что все пожертвования носили такой характер. Из упомянутых уже «Воспоминаний» архимандрита Пимена и «Хроники» архиепископа Саввы мы знаем много случаев, когда монастырям жертвовались большие денежные суммы для определенных просветительских и благотворительных целей, для постройки сиротских приютов, больниц и школ, в которых многим детям выдавались стипендии. Благодаря таким пожертвованиям монастыри, главным образом женские, смогли во 2–й половине XIX в. и в начале XX в. развернуть большую просветительскую и благотворительную деятельность 

[1133]. Тут много зависело от взглядов настоятеля обители. Например, не особенно богатый Веркольский монастырь (на севере России) сумел, благодаря энергии своего настоятеля архимандрита Феодосия Орехова (1829–1882), развернуть в 70–е гг. большую просветительскую деятельность [1134]

.

Конечно, не все монастыри занимались соответствующей их средствам благотворительной деятельностью, что часто вызывало критику со стороны общества, особенно сильную в газетах и журналах 60–70–х гг. В целом можно сказать, что в начале XX в. в России не было монастырей, которые не располагали бы достаточными средствами для содержания братии и самого монастыря (хотя средства эти распределены были между обителями неравномерно), в противном случае они были бы не в состоянии расширять свою благотворительную деятельность.

2. Внутренний строй монастырской жизни

В синодальный период, несмотря на то что отрицательные стороны монастырского быта бросались в глаза и были известны церковной иерархии, в первое время не было ни предложено, ни проведено никаких серьезных мер по улучшению положения.