Рыболовы

— Вообще, говорю, сударь. Конечно-же нон во всемъ умаленіе… — отвчалъ егерь и продолжалъ:- Такъ вотъ насчетъ медвдей-то… Шкуру долой — и сейчасъ пошлютъ въ Петербургъ чучелу изъ нея набивать, а набьютъ — сію минуту этого медвдя въ галдарею. Такъ онъ въ галдаре и стоитъ. Цлая стеклянная галдарея была въ барскомъ дом — и до сторонамъ все медвди. Который медвдь на заднихъ лапахъ и съ дубиной, который подносъ держитъ и на немъ графинъ и рюмки, который вшалку въ зубахъ… А который медвдь на четырехъ ногахъ стоитъ — это значитъ диванъ. И диваны, и кресла изъ медвдей были подланы. Медвдь и въ вид ковра лежитъ. И вдь какъ живые стоятъ и лежатъ… И на каждомъ медвд ярлыкъ: убитъ такого-то года, такого-то числа. Вс съ ярлыками. Такъ эта галдарея у насъ и звалась: медвжья галдарея. Нарочно на этихъ самыхъ медвдей прізжали гости изъ Питера любоваться. Самъ это, дай ему Богъ царство небесное, ходитъ съ гостями, показываетъ и про каждаго медвдя исторію разсказываетъ. Хорошій былъ господинъ!

— А на лосей была у васъ охота?

— На лосей? До безконечности. Лосей гибель къ намъ забгала. Помилуйте, пятнадцать тысячъ однихъ лсныхъ десятинъ у насъ было. Лосю есть гд разгуляться, — разсказывалъ егерь. — Изъ лосиныхъ головъ тоже чучелы и на стну… А лисы, такъ изъ тхъ ковры длали и при кабинет была цлая комната, гд стны и потолокъ лисьими коврами увшаны. А ужъ какъ мн-то у него хорошо жить было! Посл каждой охоты съ гостями такъ ужъ и считай, что у тебя тридцать, сорокъ рублей въ карман, а то и пятьдесятъ. Господа настоящіе, щедрые и вс егерю въ руку. «На теб, Холодновъ, на теб».

— И куда-жъ эти вс медвди и лосиныя головы двались? — поинтересовался охотникъ.

— Да будемъ такъ говорить, что безъ пути погибли. Все моль пола. Какъ только господинъ Расколовъ ослабли насчетъ капиталовъ — сейчасъ махнули на все рукой и за границу съ горести ухали. А тутъ сейчасъ судебный приставъ: все описали, везд печати приложили, заперли. Прислуги никакой… Прислуга вся разбжалась. Оставили приказчика и сторожа. Приказчикъ боялся и дотронуться-то до всего этого, потому казенныя печати. А сторожъ — что ему! Сторожъ обязанъ на караул быть. Такъ все моль и съла. Потомъ какъ начали все это продавать съ аукціона — никто ничего не даетъ. Переоцнка. Опять стоитъ. Опять все моль стъ. Наконецъ глбовскій кабатчикъ купилъ штукъ шесть медвдей — диванъ да кресла и выкроилъ себ изъ нихъ шубу. А за остальныхъ никто ничего не далъ, потому нельзя даже было шапки изъ нихъ выкроить — до того моль подъла. Вина вдь, сударь, что въ погребахъ было, такъ просто страсть! Призови полкъ солдатъ, напусти на погребъ — вс пьяны будутъ — вотъ сколько.

— Ну, а вино куда длось?

— А тутъ ужъ грхъ… Пока переписывали, вс пили, а переписывали больше недли. Сидятъ, переписываютъ, да, и что ты хочешь! Евонный поваръ потомъ остатки на аукціон купилъ, но вина было уже самая малость. Ему и порожнія бутылки потомъ достались. Тысячъ десять порожнихъ бутылокъ было. Поваръ этотъ… Гордй Ивановичъ звать… поваръ этотъ потомъ ресторанъ и гостинницу гд-то въ провинціи открылъ, потомъ спился и умеръ.

— А собаки? Куда собаки длись? — допрашивалъ охотникъ.

— Собакъ и не переписывали. Приставъ говоритъ: что ихъ переписывать? Переписывать, такъ вдь кормить надо. Кредиторы тоже пренебрегли. Ну, ихъ, говорятъ… Началъ я этихъ собакъ кормить… Годъ кормилъ, но ужъ не подъ силу. Говорю приказчику — какъ тутъ бытъ… «Давай, говоритъ, продадимъ ихъ…» Ну, и продали… Да что продали! Какъ? Собака сто цлковыхъ стоитъ — за десять шла. На кормъ не выручили, право-слово не выручили! Видали моихъ Чурку и Забгая? Вотъ это изъ господина Расколова породы щенки. Діанка была его любимая собака… То-есть ахъ какая собака! Цны нтъ! Вотъ мои-то отъ нея щенки. Долго она у меня жила, но потомъ ей бревнами задъ отдавили. Стали бревна съ возовъ сваливать — она тутъ вертится — ну, и отдавили. Чахнуть, да чахнуть, заднія ноги еле волочитъ — и подохла.

Охотникъ взглянулъ на часы и встрепенулся.

— Фу, фу, фу, какъ я засидлся! — воскликнулъ онъ, вставая. — Пора и къ позду торопиться… Собирай-ка все да пойдемъ, — обратился онъ къ егерю.

— А вдь вы хотли на деревн еще грибовъ купить…

— Да, да… Ты мн разыщи. Блыхъ грибовъ, потомъ черники. Нельзя домой къ жен безъ гостинца явиться.

— Грибы да чернику разыскивать, такъ къ этому позду не успете. Оставайтесь до слдующаго.

— А что ты думаешь? Пожалуй, что и останусь. Полъ я теперь съ аппетитомъ и хочется мн на боковую. Всхрапну въ охотничьемъ дом часочекъ, другой, а ты тмъ временемъ грибовъ и черники отыщешь.

— Раковъ еще хотли, — напомнилъ егерь.

— Да, да… Раковъ… Ну, пойдемъ. Красотка! Фью! — свистнулъ охотникъ, направляясь въ путь и прибавилъ:- Вдь вотъ много-ли ходилъ, а усталъ ужасъ какъ… Охо-хо… — звнулъ онъ.

— Двустволку будете разряжать?

— Посл… Ужасная лнь. Я даже-бы здсь въ лсу прилегъ и соснулъ, ежели-бы не боялся сырости… Веди меня, впрочемъ, на болото. Я хочу сапоги замочить. Новые сапоги… Надо ихъ попробовать… Какъ они… Думаю, что не должны промокать. Этотъ мастеръ славится охотничьей обувью…