Рыболовы

— Магарычь съ тебя — двугривенный деньгами и поднести обязана.

— Да ладно, ладно, — отвчала она шопотомъ. — А только ты скажи господамъ, что меньше какъ за рубль я ихъ чаемъ поить не стану. А ежели яицъ, то у меня тоже меньше какъ за рубль десятокъ яицъ нтъ.

— Заплатятъ, заплатятъ. Ты улыбки-то только длай повеселй. Господа хорошіе, господа первый сортъ, — отвчалъ мужикъ.

Охотники слышали все это. Докторъ подмигнулъ товарищу и произнесъ:

— Вотъ она подгородная-то деревня! Умютъ пользоваться.

Въ смежной комнат загремла самоварная труба. Мужикъ вышелъ оттуда, уже что-то прожевывая.

V.

Охотники сидли на жесткомъ клеенчатомъ диван и въ ожиданіи чая покуривали папиросы. Охотникъ, около котораго лежала форменная фуражка военнаго доктора, кивалъ на кровать съ взбитымъ пуховикомъ и грудою подушекъ и, улыбаясь, говорилъ охотнику, одтому тирольскимъ стрлкомъ:

— Мягко же спитъ здшняя хозяйка дома. Дв перины у ней такихъ, дв… Другая вонъ въ той каморк за кухней про гостей припасена, — отвчалъ за охотника, одтаго тирольскимъ стрлкомъ, мужикъ-проводникъ, помщавшійся около двери на кончик стула. — Богатющая баба, даромъ что вдова. Однихъ самоваровъ у ней три штуки. Теперича у ней стакановъ этихъ самыхъ, такъ приходи десять человкъ гостей, про каждаго хватитъ.

Охотничьи собаки лежали привязанныя цпочками къ ножкамъ дивана и ловили летающихъ по комнат мухъ, то и дло щелкая зубами.

Вскор показалась: сама кузнечиха Василиса Андреевна, внося въ комнату кипящій самоваръ и ставя его на столъ передъ диваномъ. Она уже нсколько прифрантилась: на зеленое платье была надта черная бархатная кофточка, обшитая бахрамой и стеклярусомъ. Она вся сіяла улыбкой и задала вопросъ:

— А что, господа, позвольте васъ спросить, вы генералы будете?

— Нтъ. Мы нсколько поменьше чиномъ, — отвчалъ докторъ.

— А то ко мн и генералы чай пить заходятъ. Судейскаго генерала Алекся Степаныча знаете? Съ шишкой такой онъ вотъ на этомъ самомъ мст. Такъ вотъ онъ… Очень прекрасный и веселый мужчина — надо чести приписать. Потомъ еще одинъ генералъ — Кирила Афанасьичъ. Ужъ изъ какихъ онъ генераловъ — не умю вамъ сказать, а только генералъ.

— Кирила Афанасьичъ? Кирила Афанасьичъ по страховк онъ, — пояснилъ мужикъ. — Я знаю. Вотъ коли ежели что гд сгоритъ, такъ онъ деньги выплачиваетъ. На Гороховой они въ Питер существуютъ. Я къ нимъ щенка возилъ.

— Такъ вотъ эти господа сколько разъ у меня бывали, — поддакнула Василиса Андреевна, заваривая чай. — Хорошіе господа… хи-хи-хи… — засмялась она, и прибавила:- Сколько разъ здсь у меня и отдыхали. Прикрою я ихъ кисейкой отъ мухъ — они и спятъ.

— А ужъ пуще всего ее, вашескоблагородіе, купцы обожаютъ за ея нравъ веселый, — замтилъ мужикъ.

— Что ты, что ты! Да господа-то больше. На купцовъ-то я не больно-то и вниманія обращаю Что такое купецъ? Придетъ пьяный и начнетъ безобразить. А я люблю, чтобы на деликатной ног. Я, господа, четыре года въ Питер въ кухаркахъ у одного генерала выжила, пока въ двушкахъ была. Я какой угодно соусъ, какое угодно жаркое и сладкое — все могу. Вотъ судейскій-то генералъ нынче назжалъ, такъ я ему раковый супъ готовила.

— Все можетъ — это врно, — махнулъ рукой мужикъ. — Ее въ одно ухо вднь, въ другое вынь. Баба походная.

— Да и по сейчасъ бы, можетъ статься, у того генерала въ кухаркахъ существовала, потому жалованья двнадцать рублей на всемъ готовомъ и отъ покупокъ рублей шесть наживала, а пріхала я сюда къ себ въ деревню на побывку, съ родственниками повидаться, а меня кузнецъ, покойный мужъ, и сталъ сватать. Вдовый онъ былъ, при всемъ хозяйств. Ну, я подумала и вышла за него замужъ. Вотъ кузница посл него осталась, лошадей куемъ. Домъ тоже… Съ какой стати теперь въ люди идти? А что ежели къ деликатному обращенію я привыкши, такъ меня здсь господа посщаютъ — вотъ мн и не скучно. Семъ-ка я вамъ, гости дорогіе, медку и вареньица къ чаю выставлю. У меня для хорошихъ гостей и свжій медъ и варенье есть. Варенье сама варила, — сказала Василиса Андреевна и отправилась за медомъ и вареньемъ.

— Господская кухарка, одно слово, первый сортъ! — подмигнулъ ей вслдъ мужикъ и крикнулъ:- Ты, Василиса Андреевна, яицъ-то господамъ неси на закуску. Они выпьютъ водочки и меня съ тобой попотчуютъ.

Вскор явилось варенье, медъ, яйца. Докторъ сталъ отвинчивать стаканчикъ отъ фляжки. Мужикъ заране облизывался.

— Нате-ка, хозяюшка, выпейте.

— Да вдь я мужскаго-то почитай совсмъ не потребляю. Разв что рюмку… Вотъ ежели пивца ваша милость будетъ, то пошлите парочку. Вотъ онъ сбгаетъ въ питейный и принесетъ, — кивнула Василиса Андреевна на мужика, однако взяла стаканчикъ съ водкой, выпила и закашлялась.

— Пивца желаете? Можно, можно… — заговорилъ охотникъ, одтый тирольскимъ стрлкомъ, и ползъ въ карманъ за деньгами.

— Да ужъ что пару-то приносить! — вскричалъ мужикъ. — Парой пива и мараться не стоитъ. Господа хорошіе. Они и за полдюжиной пошлютъ. Прикажете полдюжины, ваша милость?

— Ну, тащи полдюжины.

Охотники выпили передъ чаемъ и закусывали вареными яйцами. Василиса Андреевна сидла противъ нихъ и разсказывала: