Рык Посейдона

Аллея свернула в сторону от корпуса. Талгат поднял голову. Прямо перед ним, метрах в десяти стояла скамейка, на которой сидели два человека — мужчина и женщина. Женщина сидела к нему спиной, и они о чём-то негромко разговаривали. Она была в белом, вероятно, это был медицинский халат. Мужчина сидел за ней и смотрел перед собой, вертя в руках сухую веточку. Они не видели и за разговором не слышали его. Талгат остановился и не знал, что делать. Идти вперёд — было как-то неудобно, может они специально искали уединения и его приход нарушит или разорвёт нить разговора, который они вели. Развернуться и идти назад, но они могли услышать хруст щебёнки под его ногами и тогда ситуация становилась ещё более глупой. Он чувствовал себя как нашкодивший мальчишка, случайно оказавшийся свидетелем чего-то такого, что не подлежало чужому созерцанию.

Внезапно женщина повернулась вполоборота. Он почувствовал, как в одно мгновение всё его тело покрывается испариной и ноги перестают слушаться. Перед ним сидела Наташа. Талгат, не поворачиваясь, сделал шаг назад. Под ногой предательски хрустнул камень. Она услышала этот звук и, что-то сказав мужчине, резко обернулась назад. Замешательство длилось несколько секунд.

— Талгат!? — почти вскрикнула она. Он уже не мог двигаться ни взад, ни вперёд. Сердце учащённо забилось и руки непроизвольно потянулись вперёд. Наташа соскочила со скамейки и бросилась к нему, но остановившись в двух шагах, неожиданно закрыла лицо руками. Сидевший с ней рядом мужчина встал и посмотрел вслед. Это был Павел.

Талгат сделал шаг вперёд и, оторвав её руки от лица, прижал их к своим щекам. Они были мокрые от слёз. Он ещё никогда не испытывал такого чувства нежности ни к кому и ни перед кем. Это было что-то новое и пока ещё не поддающееся разуму, состояние. Влажные от слёз глаза Наташи блестели от случайно прорвавшихся сквозь густую листву солнечных лучей и делали её ещё более беззащитной в его руках. Он нежно сдвинул её ладони к своим губам. Они пахли какими-то лекарствами, но даже и сейчас сквозь них прорывался тот, еле уловимый запах духов, который он помнил ещё с госпиталя Кандагара.

— Захаров знает, что ты здесь? — подойдя, спросил Павел и в упор посмотрел на Талгата. Тот покачал головой. Павел улыбнулся и, обняв их обоих, сказал. — Ну и правильно! Обойдёмся своими силами!

— Через три часа у меня встреча с ним. Мне он нужен очень срочно… Здесь я случайно.

Он заметил, как вспыхнули щёки Наташи, и она подалась назад. Талгат понял, что сказал что-то не то, но было уже поздно. Наташа, переводя взгляд с одного на другого, отступила на несколько шагов и что-то извиняющее прозвучало в её словах.

— Ой, ребята! Извините…. я совсем забыла. Мне надо в клинику! — и, повернувшись, быстрым шагом, почти бегом, направилась вдоль аллеи в сторону корпуса, сверкавшему в её конце стеклом и сталью. Талгат с Павлом переглянулись. Павел скорчил на лице презрительную мину, а затем покрутил пальцем у виска.

— Киргиз, ты и есть киргиз!

— Не киргиз я! Узбек! — резко и зло ответил Талгат и, отвернувшись, посмотрел вслед удаляющейся фигуры Наташи.

— А — а — а, один хрен! — Павел с досадой махнул рукой, а потом сильно толкнул его в сторону уходящей Наташи. — Беги!.. Чего стоишь! Она тут мне все уши прожужжала! Она же любит тебя!.. Осёл ты узбекский!

Талгат догнал её у дверей клиники.

— Наташа!.. — почти криком вырвалось у него. Она остановилась и замерла спиной к нему. Он встал перед ней, закрыв собой дверной проём. — Наташа…. я… не знаю…. как это вырвалось. Это неправда! Я хотел сказать…. что в Кабуле я случайно, а здесь… Я очень хотел видеть тебя!.. Я не знаю, как это сказать…, - стоявшие на ступеньках афганцы с удивлением наблюдали, как их соотечественник на чистом русском языке разговаривает с русской женщиной. Но он уже потерял контроль над собой. Они стояли друг против друга и не находили слов. Талгат пытался что-то разглядеть в её глазах, но видел лишь невысохшие полоски от слёз на её щеках. Ему вдруг захотелось прижать её к себе и поцелуями высушить остатки слез. Из этого оцепенения их вывел окрик.

— Наташа! Срочно в операционную! — в открытом окне второго этажа был виден профиль заведующего отделением.

Она вложила руку в его протянутые ладони и тихо сказала:

— Приходите вечером… Павел знает, где я живу.

Как и было договорено, Павел приехал на следующий день, но намного позже. Белая «Волга» бесшумно подкатила к высоким металлическим воротам и водитель дал три коротких сигнала. За воротами глухим, отрывистым лаем представила себя огромная кавказская овчарка. Через некоторое время ворота открылись и машина плавно вкатилась во двор. Когда Павел вышел из машины, Талгат уже закрыл ворота и направлялся к нему. Пёс, сначала испугавшись незнакомой машины, теперь злобно лаял на неё, припадая на передние лапы. Талгат махнул на него рукой.

— Замолчи, сказал! Свои!

Пёс недовольно помахал хвостом и стал обнюхивать машину.

Талгат с Павлом крепко обнялись и так стояли несколько секунд, похлопывая друг друга по спине.