Рысюхин, ну вы и заварили!

В целом вечер прошёл по-семейному: и поужинали вкусняшками, и поговорили, и попели. Только провокации Василисы, которая активно пыталась вызнать, что мы с Машей будем дарить её немножко выбивались из общего спокойного течения вечера, но и они были частью той самой атмосферы, поскольку Васька без таких выходок — это подменыш какой-то.

Насколько вторник был приятным, настолько четверг — наоборот. На занятиях по военной подготовке я очередной раз испытал приступ мучительного стыда за себя, за то, чего я наговорил тому майору из поезда. Он, понятное дело, не захотел тратить время на вразумление штатского пацана, но ирония в его взгляде… Хотелось приложиться лбом об стол! И только нежелание объяснять окружающим, что со мной, удержало от этого. А просто речь зашла о том, что Устав тоже может устареть, мол, жизнь меняется, и законы надо менять тоже. Причём в завязавшемся даже не споре, а его зародыше прозвучали те же аргументы о росте механизации и изменении штатов. На что штабс наш ответил:

— Учите Уставы! Не ищите возможность поумничать, а учите, наизусть — понимание придёт позже, если придёт, конечно — это не всем дано. Начнёт приходить понимание на учебных сборах, они для того и придуманы. А пока — учите, там всё есть!

— Как там может быть то, чего не существовало на момент написания устава⁈

— А он составляется так, чтобы учесть тенденции и ожидаемые изменения. И не заставляйте меня начинать учить с вами общевоинский устав с самого начала заново!

Переждав волну бурчания, он ударил указкой по столу.

— Так! Берём Общевоинский Устав. Открываем раздел первый, «Общие положения», часть первую параграфы с шестого по восьмой — читаем и осознаём со стыдом свою глупость!

И ведь видел я это, и в дедову картотеку записывал! Там как раз и излагались взаимоотношения Устава с другими нормативными документами. Что статьи Устава могут расширяться или ограничиваться в применении приказами военачальников соответствующего ранга и должности, а Высочайше утверждённые распоряжения, приказы и рескрипты могут вносить изменения в отдельные параграфы и даже разделы. Но это же надо было перевести с военно-канцелярского на русский!

— А теперь осознаём, что новые штаты вводятся не по желанию любого генерала, а приказом Военного министра, который утверждается лично Государем. В те Уставы, что хранятся в частях делаются вклейки, а листы «для заметок» в конце не для того, чтобы возомнившие себя гениями недоучки испражнялись в ослоумии, — тут он посмотрел куда-то за мою спину, но я не рискнул обернуться и узнать, кто это так отличился. — А для того, чтобы записывать номера приказов или иных распорядительных документов, согласно которым эти вклейки или вычёркивания вносятся. У вас ничего этого нет, поскольку приказы эти, как правило, доводятся только до господ офицеров, некоторые — только до штаб-офицеров, вам, как будущим унтерам, достаточно будет знать только изменённый текст.

В общем, сидел, обтекал, благо не я один, а весь почти класс. Но как же было стыдно перед тем майором! Хоть ты письмо ему напиши с извинениями за собственную глупость! Да, так и сделаю — зайду в Могилёве в штаб, узнаю, где служит кавалерии майор Вержбицкий и напишу. Решил — и даже легче стало. Тем временем штабс-капитан продолжал разнос:

— Ваше дело — учить Уставы. Ничего другого от вас не требуется, потому что ни на что другое в части военного дела вы не способны. Просто учить, а не пытаться выставить себя умнее всего Генерального штаба вместе взятого! И не пачкать выданные вам учебные пособия — подотчётные, между прочим!

В общем, натыкали меня, как кота мордой в лужу, так что на факультатив я пришёл изрядно взъерошенным. И дед ещё, тоже…

«Ты почему меня не остановил, когда я перед тем майором позорился на тему „нарушения одного из документов“, а? Посмеяться надо мной хотел⁈»

«Да я и сам в этом деле не особо разбираюсь. Всё-таки я человек был штатский, пусть и работал в военной промышленности и занимался разработкой вооружений. Но тонкостей армейских никогда не знал, тем более, что они они в наших мирах могут быть разными».

«А Устав, который в память записывал⁈»

«Я что, читать эту муть подписывался, что ли⁈ Тем более — изучать? Запомнил, точнее, в память записал — и всё».

На факультативе сокурсники закончили делать свои вентиляторы и теперь начинали возиться с изготовлением и настройкой регуляторов скорости вращения, благо этот маломерный моторчик позволял в какой-то мере изменять его обороты. Я же, не иначе, как со злости, впечатал в свой макр тот контур, с которым думал возиться до следующего занятия, и продублировал его. От количества этих контуров зависит максимальный коэффициент мультипликации, потому, кстати, он и не может быть меньше единицы, я собирался поставить десяток, но увидел, что даже девятый если и влезет, то встанет криво, так что тут будет восемь ступенек.

В конце занятий ко мне подошёл преподаватель.