Рыцарь астрального образа

не стоит. Какой смысл ухаживать за женщиной, которая сохнет по другому мужчине? Вот если бы она еще толком не влюбилась в своего Лебедева или только что разлюбила его, тогда — да. Можно было флиртануть. А так… Неинтересно. Кроме того, есть еще одна дамочка, которую ему хотелось проведать перед сном.

Естественно, он думал о Ксении Лужиной. Слава богу, он узнал, как ее зовут, и она перестала быть для него безымянной «девицей с вокзала». Сейчас; уже довольно поздно, и Ксения вместе со своими сопровождающими уж наверняка возвратилась из ресторана. Если они не завалились спать сразу же, как пришли, то можно попробовать подслушать, о; чем эти трое будут разговаривать. Есть же у них темы для разговоров! Большинство постояльцев уже почивают, на этаже тихо, можно спокойненько заняться своим прямым делом.

— Вы тоже на третьем? — спросил он Марьяну, которая вышла вслед за ним и плелась сзади.

— Ну, да. И даже рядом с вами, — сообщила она. — Мы же вселились друг за другом, если я не ошибаюсь.

Она действительно оказалась в соседнем номере. Достала из кармана ключ, открыла дверь и вошла, бросив через плечо:

— Спокойной ночи!

— Прощайте, — проворчал Арсений. Он уже выбросил из головы ее неприятности и сосредоточился на собственных.

Очутившись у себя, он первым делом выпустил кота из сумки, почесал его за ухом и погладил подставленное брюхо. Потом добавил в миску еды, переобулся в спортивную обувь, повесил на шею медицинский фонендоскоп, который помогает не только докторам, но и сыщикам, и выскользнул в коридор. Здесь было тихо и пусто. Впереди, возле лестницы, как путеводная звезда, мигала испорченная лампочка. Ковровая дорожка мягко принимала вес и приятно пружинила под ногами.

Сыщик подходил к номеру, стараясь ступать как можно тише. Троица, конечно, уже покинула ресторан и заперлась наверху. Из гостиницы, по крайней мере, они не ушли. «Не могут же три человека находиться вместе и все время молчать! Наверняка в конце дня они захотят обсудить свои дела», — рассуждал Арсений. Он давно уже решил воспользоваться старым как мир способом добывания информации — подслушиванием. «Даже если я узнаю, как они обращаются друг к другу, каким тоном, уже будет хорошо, — убеждал он себя. — Хочется понять, что за отношения их связывают».

Он остановился около двери и прислушался. Ничего. Это показалось ему странным: в коридоре царила мёртвая тишина, а через фанерную дверь номера, казалось, проникал любой звук. Однако внутри ничего не происходило. Детектив затаил дыхание и вдруг услышал странное ритмичное постукивание. Он замер и сосредоточился, но почти сразу понял, что это тикают большие настенные часы, которые висят в каждом номере прямо над входной дверью. Как он ни напрягал слух, больше ничего услышать ему не удалось — ни шагов, ни голосов, словно номер был пуст.

Оставалось ждать и надеяться. При всем желании Кудесников не мог придумать более эффективного способа узнать, чем занимаются странные субъекты. Поэтому он продолжал терпеливо стоять

под дверью в надежде, что они не успели устроиться на ночь и еще подадут признаки жизни.

Ровный свет неоновых ламп заливал коридор. Ни звука, ни движения на всем этаже. Только та самая повреждённая лампочка продолжала уныло мигать. Время остановилось. Кудесников с большим трудом сохранял спокойствие. Все из-за индифферентного Сливки! Если Ксения Лужина его интересует, почему он не решает ее проблемы? Заполз к себе, как бурундук в нору, и ни гуту.

Арсений представил, как вышибает дверь, врывается в номер и трясет всех по очереди за грудки. «Кто вы такие? Что за отношения связывают вас с Романом Сливкой? Зачем вы приехали в Аркадьев?»

Помечтав немного, он заскучал и тотчас почувствовал навалившуюся усталость. За день столько всего случилось! Да и прошлой ночью у мотеля разве он спал? Так, подрёмывал. Теперь он с трудом подавлял зевоту и, подобно Мерседесу, с удовольствием заснул бы на мягком ковре.

Кудесников тряхнул головой, отгоняя навалившуюся сонливость. Сделал он это очень вовремя, потому что через пару минут услышал голоса. Голоса звучали глухо — видимо, разговаривали в дальней комнате. Сыщик среагировал мгновенно — схватился за фонендоскоп, приложив «кружок» к двери платно, словно к груди застуженного больного. Мужчины переговаривались громким шепотом. Арсений не знал, кому какой голос принадлежит, мог только догадываться.

— Гляди, гляди! По-моему, есть! — Кажется, это маленький и тощий. Как его там? Гриша. — Тихо ты! Ага, точно. Понеслась. — А это, надо полагать, бородатый и рыжий Вова Веселовский.

— Давно уж пора. Может, че-нить будет наконец?

«Святые угодники, о чем это они? — лихорадочно размышлял Кудесников. — Что у них там понеслось?»

— Кончай трепаться и закрой дверь! Она не должна на нас отвлекаться. — Снова Вова. — Заткнись, и чтоб ни звука до конца, понял?

— Да ладно, ладно, че ты меня учишь? Сам знаю…

«До какого такого конца? — кипел Арсений. — Чему они не должны мешать? Что делает эта бесцветная, безэмоциональная и безвольная Ксения?»