Рыцарь Хаген

Впоследствии Хаген не мог четко восстановить в памяти первые мгновения кровавой битвы — это был кошмарный сон, ужасное видение падающих тел, ломающейся стали, встающих на дыбы коней и крови — моря крови. Саксы были ошеломлены внезапным, неожиданным нападением. Один вид Зигфрида, впереди всех с пылающим лицом, подобно демону из снежной бури ворвавшегося в их ряды, лишил их на несколько мгновений способности двигаться. А когда саксы преодолели первое оцепенение, Зигфрид со своими всадниками уже прокладывал в толпе врагов широкую кровавую брешь. И не успела эта брешь сомкнуться — подоспела остальная часть бургундцев.

Стрелы зазвенели в воздухе. Вокруг Хагена раздались крики раненых, бессильно падающих на землю. Земля задрожала, словно два закованных в латы чудовища схватились в смертельном поединке. Обескураженные мощным натиском саксы отступали. Пешие пытались скрыться от наступающих всадников, пятясь назад, за ощетинившиеся копья саксонских стрел. Хаген бросил взгляд на Гернота: принц бок о бок с Данквартом и Фолькером разил врага, орудуя мечом. Где же Ксантенец?

Но вот мощная фигура нибелунга показалась в толпе врагов. Меч его подобно молнии косил ряды саксов, и они в панике разбегались от него во все стороны. Ксантенец дрался как одержимый, один лишь вид его повергал саксов в неописуемый ужас. От него словно исходило сияние сокрушительной силы, еще более опасное, нежели меч в его руке.

Завороженный, Хаген уставился на Ксантенца, и это едва не стоило ему жизни: нибелунги устремились вслед за своим повелителем, Гернот и остальные отстали, и на секунду Хаген оказался один, окруженный тучей врагов.

Десяток саксов набросились на него одновременно.

Взметнув вверх щит, Хаген отразил сразу два удара мечом и одновременно ловко парировал укол устремившегося в грудь вражеского копья. Жестокий удар в затылок швырнул его вперед, тупая боль пронзила череп, но Хаген, не обращая на это внимания, мужественно отбивался. Саксонский меч, разорвав плащ и куртку, со звоном ударил по его кольчуге. Конь пронзительно заржал и пошатнулся — на бедре его зияла длинная кровавая рана. Молниеносным уколом Хаген прикончил наглеца, вышиб второго щитом из седла, но сам зашатался под градом внезапно обрушившихся на него ударов. С сокрушительной силой вражеский меч опустился на шлем Тронье, зазвенела ломающаяся сталь, и острый клинок прочертил на его лице кровавую полосу. Хаген вскрикнул, вслепую взмахнул мечом, пытаясь сморгнуть кровь, заливавшую ему глаза. Но тут в воздухе просвистела стрела, вонзившись прямо в грудь его соперника, — охнув, сакс грузно осел в седле. Следующий залп бургундских стрел прикончил остальных.

Чья-то рука коснулась его плеча, Хаген обернулся, проводя ладонью по глазам. Прикосновение вызывало мучительную боль, но теперь по крайней мере он ясно видел правым глазом.

— Хаген! — Гернот в ужасе вздрогнул, увидев его лицо, — Великий Боже! Что с тобой?

Хаген осторожно ощупал лоб. Левый глаз не открывался, залитый кровью. Но лихорадка битвы не давала ему пока еще ощутить в полной мере дикую боль.

— Ерунда, царапина. Как у нас дела?

Гернот с сомнением взглянул на него — однако спорить с Хагеном было сейчас не время. Брешь, пробитая первым неукротимым штурмом Зигфрида, расширилась, все больше и больше всадников в огненно-красных бургундских плащах устремлялось туда, углубляя нанесенную саксонскому войску рану. Вокруг Гернота с Хагеном борьба даже поутихла — ни один из нападавших не ушел живым. Но это был единственный островок спокойствия.

— Неплохо, — ответил наконец Гернот. — Саксы удирают, как трусливые зайцы. Но как только они поймут, что нас мало, ситуация может моментально измениться.

— Так не дадим им этого понять. — Хаген поднял меч и натянул поводья.

Но Гернот остановил его:

— Ты же ранен, Хаген. Возвращайся — ты и так много сделал, и твоя гибель никому не принесет пользы.

Вместо ответа Тронье пришпорил коня и устремился вперед.