Рыцарь курятника

– Да! Я возвращалась домой, шел сильный снег, и карета ехала тихо, без шума. Проезжая мимо вашего дома, я машинально посмотрела на вашу дверь и увидела человека в большом черном плаще, который вставлял ключ в замок. На лице этого человека была черная бархатная маска. Дверь отворилась. Стук кареты заставил этого человека повернуться. При этом движении маска упала, и я узнала вас.

– А!..

– Да. Скажите же, доктор, когда такой человек, как вы, надевает маску и закутывается в плащ, отправляясь ночью по Парижу, он ведь не к больным идет?

– Почему же? Хирург порой должен окружать себя тайной!

– В самом деле?

Пейрони со своей спутницей спускались со ступеней крыльца в сад, когда лакей в темной ливрее почтительно подошел к ним.

– Что ты хочешь, Жервэ? – спросил знаменитый хирург.

– У меня для вас письмо, – отвечал лакей.

Доктор взял письмо и быстро пробежал его глазами.

– Кто тебе отдал эту бумагу?

– Всадник, проезжавший только что мимо замка.

– Он позвал тебя?

– Нет. Я был на большой аллее, у ворот. Всадник выехал из леса, он походил на офицера. Он остановился, увидев меня, и спросил, не лакей ли я Пейрони. Я отвечал: «Да». Тогда он достал из кармана бумагу и карандаш, написал что-то, не сходя с лошади, и отдал мне бумагу, приказав передать ее вам сейчас же.

– Очень хорошо.

Жервэ поклонился и ушел.

– Опять тайна, – сказала смеясь мадам де Госсе. – К счастью, я не ревнива, а то вырвала бы у вас из рук эту таинственную записку, чтобы узнать, что в ней содержится. Это любовное послание или вызов?

– Ни то ни другое.

– Что же это?

– Математическая задача.

– Какая задача?

– Посмотрите!

Пейрони подал ей бумагу.

– Ах, что за тарабарщина! – вскричала мадам де Госсе. – Но это, очевидно, писал колдун.

Действительно, мадам де Госсе ничего не смогла понять в бумаге, поданной лакеем доктору. Там была написана всего одна строчка:

А+С'В = Х-12/3

– Вы будете отвечать на эту интересную записку? – спросила мадам де Госсе после некоторого молчания.

– Не сейчас, я отвечу после, когда решу задачу.

Искренний друг

– Итак, вы счастливы? Совершенно счастливы?

– Зачем вы задаете мне этот вопрос, герцог?

– Потому что я искренне к вам привязан, мой милый

друг.

Этот разговор происходил на маленькой аллее парка Этиоль.

Антуанетта шла медленно, прикрываясь от солнца зонтиком из страусовых перьев. Глаза ее были задумчивы, и она казалась в сильном волнении. Ришелье, играя со своей табакеркой, слегка наклонив голову, смотрел на Антуанетту, говорил и шел рядом с ней с непринужденностью знатного вельможи, который при любых обстоятельствах умеет владеть собою.

– Когда я вижу вас такой прелестной, очаровательной, грациозной, – продолжал герцог, рисуясь, – мне кажется, что вы не знаете, зачем родились, оставаясь в этом положении.

– Что вы этим хотите сказать? – спросила Антуанетта, несколько колеблясь.

– Что вы могли бы занять совсем другое место в свете, а не то, в которое вас поставил случай.

– Но… чего же более я могу еще желать?

– Спросите свое сердце и ум, они ответят лучше меня.

– Они молчат.

Ришелье наклонился к Антуанетте.

– Моя царица красоты и грации, – сказал он фамильярным тоном покровителя, – неужели вы всегда будете скрытничать со мною? Ах! Еще недавно эта женщина – молодая, очаровательная, остроумная, восхитительная и обожаемая – открывала мне свое сердце. Бедная герцогиня де Шатору! Она единственная знает, был ли я ей верным другом.

Антуанетта, услыхав имя бывшей фаворитки короля, вздрогнула.

– Что вы хотите этим сказать, герцог? – прошептала

она.

– Я хочу вас спросить, моя красавица, помните ли вы тот день, когда были у обедни в Версальской капелле?

– Да, – отвечала Антуанетта, краснея.

– До этого вы ведь никогда не видели короля так близко, как в тот день?

– Это правда.

– Если вы видели короля, то и король вас видел.

– А!..

– По выходе из капеллы его величество обернулся и бросил на вас последний взгляд. Я заметил внимание к вам короля и, когда он бросил на вас этот последний взгляд, сказал ему: «Государь! Если герцогиня де Шеврез перехватит этот взгляд, у нее начнутся судороги в правой ноге». «Отчего бы это?» – спросил король. «Оттого что из-за дамы, на которую вы бросили этот взгляд, у герцогини де Шеврез чуть не была раздавлена нога». Король улыбнулся – он вспомнил. Вы поняли, о чем я хотел сказать? Когда вы пели у мадам де Вильмюр, герцогиня де Шеврез так восхитилась вашим талантом и вашей внешностью и описывала вас королю таким образом, что герцогиня де Шатору наступила ей на ногу каблуком, чтобы та замолчала. Король при этом воспоминании тихо покачал головой: «Если ее пение равняется ее красоте, то ее, должно быть, очень приятно слушать».

– Король действительно так сказал, герцог? – прошептала Антуанетта д'Этиоль.

– Да, он это сказал и даже именно так и подумал. Вы, наверное, заметили, что оба раза, когда его величество встречал вас на охоте в лесу Сенар, он улыбался вам.

– Не знаю, должна ли я верить…

– Зачем мне говорить вам неправду?

Антуанетта продолжала прогулку, все менее и менее скрывая волнение, овладевшее ею. Ришелье видел все, угадывал все и понимал все.