Рыцарь пентаклей

— Ваша честь, это похоже на признание? — король повернулся к Вариусу, который вместе с остальными делегатами следил за перепалкой, как за театральным представлением.

— Ну… Вообще-то нет, — покачал головой судья. — Но близко, близко.

— Признание? Признание!? — Вильфранд не на шутку рассердился. — А почему бы тебе не сделать ответное признание? Почему бы тебе не рассказать, что привело к моим действиям?

— Да, я могу признаться, — спокойно ответил Тиссур. — Но что-то я до сих пор не могу понять, как это повлияет на то, что твой поступок противозаконен.

Регент фыркнул.

— Противозаконен… Да я спас сотни, если не тысячи человеческих жизней!

— И это твоё оправдание? — изумился король. — Серьёзно? Ты сам в него веришь?

— Ой, вот не надо демагогии! — отмахнулся Вильфранд. — Я не совершал преступление, я прекращал его.

— И стал преступником сам, — настаивал череп. — Пятьсот лет назад ты допустил ту же ошибку, на которую недавно спровоцировал Ординари. Поступил поспешно, не продумал последствия и пошёл по самому лёгкому пути. Не убеждать, не уговаривать, даже не пытаться вникнуть — нет. Просто устранить. А ведь ты не был королём, не знал и не мог понять логику правителя того времени. Да, ты спас сотни людей, ты — герой, но ты не думал о том, что обрёк на гибель ещё больше. Ты не думал, что бунт был развязан из-за твоей мягкости, которая выглядела моей слабостью. Не отрицай, что ты сам понял это позднее, потому что в итоге перестал гнушаться моими методами. Но было поздно: оказалось, что ты значительно слабее меня в вопросах управления. Брунген постепенно превратился в мерзкую грязную свалку, а твоя личная власть таяла с каждым днём, пока не ограничилась воротами Замка. И, возвращаясь к суду, то, что ты кого-то спас и что-то совершил, не отменяет того, что пятьсот лет назад ты совершил два тягчайших преступления: свержение монарха и его убийство.

Нос-крючком поднял руку:

— Но разве это может считаться убийством? Насколько я вижу, монарх вполне себе жив.

Вместо ответа Тиссур одарил делегата долгим взглядом.

— Впрочем, да. Это не совсем жизнь, — стушевался старик и опустил глаза.

Вильфранд молчал.

— Где-то в глубине души, я знаю, ты чувствуешь вину и невероятную усталость, — продолжил Тиссур. — Неудивительно: половину тысячелетия тащить на себе такой груз не каждый сдюжит. А тебя всё это время ещё и совесть грызла. За каждую несправедливость, за каждую смерть… Ты сам создал свой персональный ад. Не завидую тебе.

— Это всё полная чушь, — сказал Вильфранд, когда король замолк. — Оставь свои проповеди кому-нибудь другому. К делу, уважаемый суд, к делу! Всё случилось очень давно, и вам никак не удастся доказать, что я действительно кого-то сверг и кого-то убил.

— А мне почему-то показалось, что он только что признал свою вину! — заговорил «медведь в костюме».

— Каким же образом?.. — невинным тоном уточнил Вильфранд.

— Ну… Вы с ним так разговаривали, что… — смутился делегат. — Говорили, что спасли кого-то. И, опять-таки…

— Всё верно, — нос-крючком поддержал коллегу. — Напрямую он ничего, разумеется, не признавал, но из его разговора с этим… э-э, господином, можно было сделать вывод, что речь шла о реальных событиях, в которых обвиняемый принял участие.

— Я так и знал, что вы будете меня топить, — фальшиво хохотнул Вильфранд. — Вот и дождался.

— Вовсе нет, Вильфранд, — ответил Тиссур. — «Утопление» здесь видишь только ты. Как по мне, всё вполне справедливо.

— Ну естественно, — язвительно заметил Регент. — У тебя всегда были своеобразные понятия о справедливости.

— Итак, ваша честь?.. — подал голос Орди. — Я предъявил все обвинения, которые у меня были. Ваш вердикт?

Вариус медленно поднялся из-за стола.

— Полагаю, суду не потребуется удаляться на совещание… — пробормотал он. — Итак, по рассмотренным эпизодам! — судья заговорил громче. — Поджоги — полностью оправдан за неимением доказательств. Убийства — полностью оправдан за неимением доказательств. Некромантия — обвинение так и не было предъявлено в надлежащем виде и с соблюдением всех необходимых процедур, а значит — полностью оправдан. Свержение короля, его последующее убийство, узурпация власти… — Вариус сделал долгую паузу, наслаждаясь тем, как всё Генеральное Собрание задержало дыхание. — Вина доказана.

Ботинок ударил по столешнице, делегаты выдохнули и загомонили, послышались смешки. Только сейчас Ординари понял, что всё это время сжимал кулаки: костяшки побелели, суставы ломило от перенапряжения. Хотелось глупо улыбаться, танцевать странные танцы и показывать Вильфранду неприличные жесты.

— Я не в курсе, какое наказание положено за эти преступления, — дал пояснение Вариус, — но после того, как уточню…

— Я что-то слышал про казнь, — гнусно усмехнулся нос-крючком.

Вильфранд засмеялся.

— Вы так и не поняли? Меня невозможно убить. Я уже мёртв.

— Сжигание тоже не сработает? — деловито осведомился старик.

— А вы попробуйте. Без плоти мне будет куда проще. Полная независимость.

Тиссур откашлялся, и все взгляды скрестились на нём.