Рыцарь пентаклей

— К сожалению, нам придётся, — кивнул молодой человек. — Единственное обвинение, подкреплённое доказательствами, базируется на признании Тиссура королём Бруне… — юноша покосился на череп, — Брунгена. Надеюсь, вы понимаете, как важно сейчас продолжать действовать в рамках законов. Иначе мы скатимся до очередной тирании.

— Погодите-погодите! — нос-крючком ухмыльнулся. — Но ведь вы говорили, что он мёртв, так? А разве королевские обязанности не прекращаются после смерти?

Тиссур покачался в воздухе:

— Любопытное предположение. Но, насколько я знаю, нигде не указано, что мёртвый король больше не может быть королём. Наверное, просто никто не пытался.

Мужчина в помятом полковничьем мундире с оторванной эполетой посмотрел по сторонам:

— Так это что же, вы хотите сказать, что этот череп — король Брунегена со всеми правами?.. Но это же… Такого никогда не бывало!

— Не бывало, да, — Вариус обмяк в кресле и схватился за голову. — Но сегодня мы стали свидетелями очень интересного прецедента.

Эпилог

Над Брунегеном клубилась пыль.

Моряки с кораблей, прибывавших в городские порты, спрашивали, что происходит, поскольку издалека всё это выглядело как огромный пожар. Ответ «уборка» не прибавлял понимания: во многом потому, что иностранные моряки никогда не слышали этого слова из уст жителей города.

— Уборка? — недоумевали они. — Это такой религиозный праздник?

Орди оказался одним из немногих, у кого осталась возможность дышать чистым воздухом: в распахнутое окно одной из самых высоких башен Замка врывался свежий ветер, от которого пахло солью и водорослями — морской бриз проделал путь в десятки лиг для того, чтобы угодить в мрачную каменную ловушку и заблудиться в бесконечных коридорах.

— А тут я бы организовал длинную и широкую улицу. Что важно — прямую, — Тиссур летал вокруг искусно выполненного макета города: серые бумажные дома, жёлтые извилистые улицы, посыпанные песком, зелёное сукно садов и парков, широкая серая лента реки, вырезанные из дерева и высокие, даже в миниатюре, модели Собора, Замка и других местных достопримечательностей.

— Она будет упираться прямо в тракт. По бокам улиц разобьём сады, посадим деревья, чтобы не было пыли и шума…

Орди не мешал Тиссуру планировать: с тех пор, как король вернул трон, он только и делал, что строил планы, и молодому человеку оставалось лишь завидовать, поскольку у черепа были реальные шансы дожить до того дня, когда всё это великолепие воплотится в жизнь.

— Не жалеешь, что отказался от трона? — спросил юноша, глядя сверху вниз на огромный кипящий жизнью город.

— Нет, не жалею. За пятьсот лет многое изменилось. Другое время, другие нравы, другая обстановка в мире… — король усмехнулся. — Разве что люди остались прежними. Но с этим я могу помочь и так. Без трона.

— А что будет через пятьсот лет, когда Вильфранд выйдет?

— Рано загадывать, но, думаю, я найду с ним общий язык. Он запутался. Как и ты в своё время. И, раз уж у тебя получилось найти свою дорогу к свету и сделать всё правильно, то, наверное, и у него получится. Ты негодяй, Ординари, — хохотнул череп. — Я никогда не верил в людей. А сейчас — верю.

— Никогда бы не подумал, что услышу это от тебя, — улыбнулся Орди.

Череп хмыкнул в ответ:

— Да я сам удивляюсь… Буду приходить к нему, играть в шахматы, разговаривать: того и глядишь, смогу перевоспитать.

Молодой человек смотрел на город и видел перед собой холст. Да, сейчас это серое уродливое полотнище, но его можно превратить в прекрасную картину, и юноша не сомневался, что сможет нарисовать её. Главное — использовать правильные краски.

Бывший мошенник отвернулся и взглянул на Тиссура, который летал над макетом и что-то высматривал: огонёк в глазнице так и сновал.

— Помнишь, Вильфранд сказал, что честному человеку очень трудно жить?

— Да, — король поднял взгляд. — А что?

— Значит ли это, что мы доказали ему обратное?

Череп неопределённо покачался в воздухе, едва не опрокинув часовую башню.

— И да, и нет. Можно жить абсолютно честно и поступать всегда правильно. Но это сложно. И нужно быть очень хитрым и изворотливым.

Молодой человек кивнул:

— Согласен. Но в итоге все сложности окупаются сторицей, разве нет?..

Ответа не последовало.

Орди вновь взглянул вниз. Во дворе Замка вовсю шли приготовления к празднику. Слуги накрывали столы, из подвалов выкатывали бочки вина и пива, а на кухнях сбивались с ног, пытаясь приготовить умопомрачительное количество закусок: недавно Орди обещал устроить гуляние всему городу и теперь держал своё слово. Скоро по улицам пройдёт пышный и громкий карнавал — весёлый и пьяный, такой, что никто не сможет остаться в стороне, а вечером, когда стемнеет, над Брунегеном расцветут огненные бутоны фейерверков.

— История, вроде как, закончилась… — с мечтательной улыбкой произнёс юноша. — Но у меня ощущение, что всё только начинается.

— Так и есть, — согласился Тиссур. — Ты даже не представляешь, какой ужас тебя ждёт после праздника, когда ты поймёшь, что остался один на один с этим городом.

— Неужели всё так печально?..

Король снова не ответил.