Рыцарь пентаклей

Даже упавший с оглушительным лязгом тромбон.

9

В старой таверне, которая некогда была двухэтажной, а теперь настолько вросла в землю, что обзавелась цокольным этажом, двери закрывались на множество замков, а окна прятались за массивными ставнями. Тёмное дерево, пропитанное дымом, туманом и временем, слегка поскрипывало, когда с реки налетал ветерок. На улице, где располагалась таверна, не раздавалось ни звука, в отличие от остального города, который гудел где-то достаточно далеко, чтобы не нарушать спокойствия гостей.

Собравшиеся вовсе не выглядели, как воры, бандиты и убийцы, что было странно, поскольку они таковыми и являлись. Ухоженные бороды, дорогая, но неброская одежда, трости из редких пород дерева.

Эти люди были похожи на очень преуспевающих специалистов узкого профиля, знающих себе цену и не боящихся её называть. Они могли бы встретиться где-нибудь за городом, на роскошной вилле у берега реки. Сидеть в мраморной беседке, вкушать дорогие вина, слушать живую музыку. Но, тем не менее, сходку проводили именно тут, в «Старой …люхе». Первая буква второго слова вывески отвалилась много лет тому назад, и её угадывание, сопровождаемое остротами, входило в обязательный набор развлечений, предоставляемых заведением.

Этих людей сюда тянуло самое тяжёлое, что есть у человека, — его прошлое.

В тёмном зале с низким потолком не было ни капли табачного дыма, и все вокруг, включая стены и пол, были этому чертовски удивлены. Люди, собравшиеся за длинным столом, который за долгие годы пропитался пивом, слюной и кровью из дёсен, давно друг друга не видели и были рады встрече. Разумеется, их подчинённые по ночам грызли друг другу глотки, а сами они плели хитроумные интриги, но совершенно беззлобно и не переходя на личности.

— Господа, — по полу постучала чёрная трость, при виде которой сами собой возникали мысли о потайном кинжале. Её обладатель — могучий и седой, с крупными чертами лица, белым шрамом у левого глаза и аккуратной бородкой, — сидел во главе стола. — Давайте начинать.

Самые влиятельные люди города моментально прекратили разговоры: все прекрасно знали, что под дорогой одеждой и плащом с серебряной застёжкой всё ещё бугрятся мышцы бывшего работника бойни. И даже если в каком-либо невероятном случае Вильям-Шрам останется без своей империи, то всё равно будет смертельно опасен. Никто не хотел расстраивать такого человека.

— Сегодня ночью каждый из нас столкнулся с угрозой. Она незначительна, и я хочу отдельно подчеркнуть это для тебя, Шиллинг, — маленький человек с чрезвычайно подвижными пальцами, которые изгибались под немыслимыми углами, потупил взгляд. — Не стоило назначать сразу такую большую награду за голову этого… Ординари. Это просто выскочка.

— Да, но откуда мне было знать? — пожал плечами Шиллинг. — Я занервничал и вспылил. Не люблю, когда кто-то вмешивается в мои дела. И сомневаюсь, что тут хоть кто-то это любит, — он оглянулся на своих заклятых друзей в поисках поддержки — и нашёл. Люди негромко, но вполне одобрительно загудели.

— Ты совершенно в этом прав, — Вильям предпочёл сгладить острый угол. — И если говорить начистоту, я поддерживаю тебя в стремлении задавить проблему в зародыше. Но! — ладони остались лежать на набалдашнике трости, однако все в комнате почему-то представили, как Шрам поднимает вверх указательный палец. — Действовать нужно крайне осторожно и осмотрительно. Если мы вдруг начнём носиться сломя голову, люди поймут, что этот… новенький представляет проблему для нас. Это может дать ему больше сторонников, чем у него есть сейчас. Так что осторожность и осмотрительность, господа! — повторил Вильям. — У страха очень большие глаза. Несомненно, мы назначим за голову этого Ординари награду, но намного меньше.

— Мне отменить контракты? — спросил Шиллинг и повернулся к соседу слева. — Кстати, Замочник, прости, я у тебя кошелёк случайно украл.

— Да ничего, я уже украл его обратно, — улыбнулся во все шестьдесят четыре зуба невероятно харизматичный Замочник, ростом и комплекцией похожий на улыбчивый пивной бочонок, на который кто-то повесил огненно-рыжий парик и накладную бороду.

— Да, отмени, — сказал Вильям, возвращая разговор в деловое русло. — Постараемся своими силами. Кто что знает об этом… Ординари?

Воцарилась очень неловкая тишина. Все смотрели друг на друга, думая что-то, вроде: «Ты что-нибудь знаешь? А ты? Я — нет».

— Я сам могу рассказать.

Присутствующие повернулись к дверям. В зале воцарился особый сорт тишины, характерный для ситуаций, когда множество глаз вылезают из орбит. У входа, окутанная серым дымом, стояла фигура в чёрном балахоне с высоким остроконечным капюшоном.

Потрясён был даже Вильям.

— Ты? Ты?! — вскочил Шиллинг. — Что это за фокусы?!

— О, поверьте, это не последний фокус за сегодня, — сделав плавное движение кистью, Орди извлёк из воздуха карту.

— Да ты!.. Да я!.. — задыхался покрасневший Шиллинг. — Сейчас я тебя своими руками…

— Фокус! Обожаю фокусы! — Замочник пару раз хлопнул в ладоши, но замер, придавленный тяжёлым взглядом Вильяма.