Рыцарь Родриго и его оруженосец

Кукольный театр папы Дика въехал на королевский двор в утренних сумерках воскресенья, а утром в понедельник его покинул. Пока весь придворный штат ещё спал, высокий прямоугольный вагончик уже громыхал прочь. Папа и мама Дик сидели на облучке, а внутри вагончика теснились Малыш, Флип, Родриго Грубиан и Сократ, который единственный из них знал, что произошло на самом деле.

Ибо всего за полчаса до этого попугай, придворный медик Падрубель и посвящённый в дело генерал явились в королевскую темницу и без лишнего шума освободили всю якобы преступную банду Родриго Грубиана.

Вы можете себе представить, как были изумлены Родриго Грубиан, Малыш и супруги Дик. Одна лишь принцесса не ожидала ничего другого, кроме своего скорейшего освобождения.

– Много же вам понадобилось времени, – начала она, выходя из темницы, свою привычную фразу, но не закончила, потому что в слабом свете масляной коптилки под потолком столкнулась с придворным медиком Падрубелем.

Он шёпотом объяснил ей, что сейчас она отправится не в свои покои, а в крепость Гробург вместе с кукольным театром папы Дика. Остальное, мол, ей расскажет Сократ по дороге в Страхопущу. Речь шла о том, чтобы вернуть королевские сокровища и раскрыть заговор придворного чародея Рабануса Рохуса, и для этого кукольному театру папы Дика предстояла большая работа.

Спустя немного времени придворный медик уже махал рукой вслед удалявшемуся вагончику, после чего повернулся на каблуках и отправился будить короля Килиана.

– Ну погоди, Рабанус Рохус, – пробормотал он, тряся за плечо короля, погребённого в подушках, а потом зажал уши, потому что заспанный лейб-слуга Килиана заорал первые королевские слова:

– ЧТО? КАК? ЗАЧЕМ ВЫ ПРЕРВАЛИ МОЙ СОН? ДЛЯ ЧЕГО МНЕ ЭТОТ НОВЫЙ УЖАСНЫЙ ДЕНЬ?

Но когда Падрубель объяснил королю, что в крепости Гробург его ждёт принцесса Филиппа Аннегунде Роза, король впервые со времени её похищения без протестов дал себя одеть. Правда, он при этом стонал и жаловался на большую слабость, но хотя бы не заваливался то и дело в свои подушки и ни разу не попытался спастись, упав в обморок. И позволил надеть себе на голову тяжёлую корону, посадить себя в креслотрон и перенести к золочёной королевской карете, поджидавшей на выезде из замка.

Двенадцать великолепных белых лошадей были впряжены в неё, ведь считалось, что белые лошади тоже помогают от чёрной меланхолии. Кроме того, прямо в карету подали белый пирог и горячее молоко. И хотя лейб-слуга выкрикивал из кареты недовольное бурчание Килиана: «ЧТО, ТАК УЖ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЕХАТЬ В ЭТУ РАЗБОЙНИЧЬЮ КРЕПОСТЬ? ЧТО, ПРИНЦЕССА НЕ МОГЛА ЯВИТЬСЯ ПОСЛЕ СВОЕГО ВОЗВРАЩЕНИЯ В МОИ ПОКОИ?» – Падрубель решил привычно пропускать их мимо ушей.

Придворный медик обошёл походную капеллу, которая должна была сопровождать карету на её пути в Гробург. Он поприветствовал отряд рыцарей и своего тайного сообщника-генерала (они составляли авангард колонны) и потом, чтобы уточнить время, взглянул на солнце, которое сияло в утреннем небе, свежее, как лимон. А ещё Падрубель ждал почётного гостя – Рабануса Рохуса.

Придворный чародей плохо спал этой ночью. Во-первых, ему не давала покоя мысль о том, что он воссядет на королевский трон, быть может, уже завтра утром. Во-вторых, бока ему покалывал соломенный матрац, ведь простыню он отдал вымогателю Ваку, чтобы дракону было в чём унести сокровища. Но ничего, уже скоро он будет нежиться в подушках Килиана, думал Рабанус Рохус, подходя в чёрной ночной рубашке, не выспавшись, к двери своей чародейской башни. Когда он примет королевский сан, у него будет королевский сон.

Рабанус Рохус обнаружил на пороге письмо и сразу узнал печать придворного медика Падрубеля. Может, это уже траурное известие о кончине Килиана нынешней ночью? Рабанус Рохус хихикал про себя, взламывая печать, но дочитывал письмо он с каменным лицом.