Рыцарь в зеленых доспехах

Пару раз ударив хвостом по одеялу, словно говоря: «Я обиделся, ты за это еще поплатишься», кот вздохнул и затих. Орлов тоже вздохнул, погладил широкую макушку зверя, потер уши, от чего тот сразу все забыл и простил. Очень уж он любил, когда ему их трут. Даже, наверное, одну из жизней готов был отдать за то, чтобы ему вечно кто-то потирал огромные с длиннющими, густыми кисточками на концах уши.

Норд в итоге уснул, а Леший, проворочавшись еще с полчаса, окончательно поняв, что сна от волнения и мыслей больше ни в одном глазу, принял решение вставать. За сегодня нужно многое было успеть сделать: подписать документы на убытие, собрать вещи и со всеми попрощаться. От первой мысли Алексея аж натурально передернуло, от второй в пот бросило, как только он представил тот список вещей, которые еще недособрал, а от третьей стало чуточку грустно.

Одевшись и позавидовав умению лохматого засыпать на ровном месте хоть под пушечным обстрелом, Леший вышел из казармы. Свежий воздух слизал остатки сна. Бросив взгляд в сторону штаба, снайпер безошибочно выделил окна кабинета командира базы. Олейников не спал.

- Ну, с тебя тогда и начнем, - зевнув и поежившись от утренней прохлады, пробормотал он сам себе и направился к зданию штаба.

***

- Все же окончательно? – вздохнул полковник, занеся руку с авторучкой над приказом.

- Окончательно, Петрович, - качнул головой Алексей. – Теперь уже точно все. Чувствую.

- Ну, как знаешь… - Командир размашисто расписался в бланке и пододвинул его капитану. – С этим утром, - он посмотрел на наручные часы, - через три часа, в комендатуру. На проходной покажешь… ну, ты помнишь, - Орлов кивнул, аккуратно убрал сложенный вчетверо листок в нагрудный карман. – Что ж… - полковник опустил тяжелый взгляд, уперся им в исцарапанную крышку стола. – Не знаю что сказать, Лех. С одной стороны, рад за тебя. Тут не сахар. С другой… Свыкся уже с рожей твоей. Бросаешь тут старика одного…

- Так давай со мной?

- Куда? – Олейников растерянно посмотрел на подчиненного, потом, словно сообразив, о чем идет речь, широко улыбнулся. – Не-е-е-е, я тут уже до конца. У нас не все так просто. Это ты контракт выждал и домой, на вольные хлеба. У нас такое только через рапорт, а это, сам понимаешь, не одно и то же.

- Ну, смотри, - Леший улыбнулся. – Не плачь потом, когда я тебе фотографии с пляжа отправлять буду…

- Ты главное одеться перед этим не забудь, а то действительно, заплачу! Пожалей сердце старика… Да и мужики не поймут… - посмеялись. – Ты лучше девок давай фотографии присылай, на твою тушку я уже за двадцать лет насмотрелся…

- Ох, Петрович, - ухмыльнулся Орлов, продолжая улыбаться. – Смари, бес в ребро и всякое такое. Я еще в полном расцвете сил…

- Ну, тебя, балбесина, - утер выступившие слезы Олейников. – Кончай со своими шуточками! Еще не списался, а уже как городской заговорил. Ишь!

- Да ладно, шучу-шучу. Но про «со мной», серьезно…

- Руку и сердце предлагаешь? – полковник снова рассмеялся, впервые, наверное, за пару лет искренне и открыто… - Странные у тебя ориентиры…

- Я про домой, Петрович. Подумай. На кой оно тебе тут? Сам же говорил, не та страна, не те идеалы уже.

- Ну непросто у нас это, говорю ж…

- Да ладно тебе, - Леший не дал другу договорить. – Сам-то в это веришь?

- Не знаю, - тяжело наконец-то выдохнул Олейников спустя почти полминуты размышлений. – Может ты и прав… Но сейчас пока никак. Есть еще дела. Может через годик действительно домой, на покой… Тогда уж и на пляж, к девочкам…

- Ага! – Орлов прищурился. – Какие тебе девочки?! Лет-то уже под сраку! Помнишь еще, что с ними делать-то? Или деменция уже…

- Ты тут не бреши! Такое не забывается! Не списывай старика в аутисты-то… Я еще ого-го!

- И давно это твое ого-го игогошило? - передразнил Алексей. – Еще годик и совсем дряхлым станешь…

- Ну, знач, судьба такая, - развел руками полковник. – Ты это… Чем заниматься-то планируешь дома?

- Еще не решил.

Полковник потянулся к пачке стикеров, лежавших среди бумаг и офисного хлама, оторвал один и что-то коротко написал.

- Вот, - протянул он листочек с телефонным номером Алексею. – Позвони, как созреешь. Скажи, от меня. Это Железногорский центр подготовки. Ты лучший снайпер, отличный инструктор. Работа не пыльная будет, зарплатой не обидят…

- Не, Петрович, - скривился Леший, отложив листочек. – Я с армией все. Завязал.

- Понимаю, - прервал жестом полковник снайпера. – Но жизнь всяко может повернуться. Не выкидывай.

- Хорошо, – Орлов сунул стикер в тот же карман, куда и бланк, потом спохватился, что это все же документ, переложил липкую бумажку в другой. – Но я уж как-нибудь сам. Деньги есть, пенсия опять же… Не пропаду.

- Ну, смотри сам, - Олейников откинулся на спинку стула. – Наше дело предложить, ваше дело отказаться. Звони, пиши, рассказывай, как оно там, на большой земле, не забывай старика…

- Да уж не забуду, - поднялся снайпер, понимая, что разговор подошел к концу. – Но и ты звони, номер знаешь…

Полковник тоже встал. Друзья замерли друг напротив друга в нерешительности.

- Ну, бывай, - первым протянул руку для рукопожатия командир базы.