Рыцари былого и грядущего. Том I(СИ)

— Сеньор Этьен де Руили! Как я рад! Вы теперь — партнёр Ордена. Мы удовлетворили вашу просьбу. Считайте, что виноградник уже сдан вам в аренду, и сейчас мы ко взаимному удовольствию подпишем договор.

Де Руили рассыпался в благодарностях. Они были частыми, дробными, мелкими, словно кто-то бросил на пол горсть гороха — замучишься теперь собирать.

«Неужели Эсташ не видит, с кем имеет дело?» — подумал Эмери. Впрочем, радость Эсташа показалась ему несколько искусственной, чего, похоже, не замечал пока Этьен, вполне удовлетворенный тем, что арендная плата составит всего сто провенских су в год.

Эсташ, не убирая с лица приклеенной улыбки, обронил как бы невзначай:

— В договоре есть несколько условий, которые мудрый и опытный сеньор де Руили, вне всякого сомнения, сочтёт вполне справедливыми и ни сколько не обременительными.

— Что такое? — вздрогнул новоиспечённый арендатор Ордена.

— Да вот, к примеру, такой пункт, читаю, — непринуждённо начал Эсташ, — «Собирать виноград без ведома тамплиеров запрещено».

— Ладно, — скривился Этьен.

— И дальше ещё несколько пустяковых формальностей: «Если денег, вырученных от продажи винограда будет недостаточно, чтобы заплатить аренду, у должника будет изъято его собственное имущество, так чтобы долг был возмещён».

— Вы не посмеете, — еле выдавил из себя де Руили.

— Я ещё не закончил, дорогой Этьен: «Если арендатор каким-либо иным образом нарушит договор, то, согласно прошению тамплиеров, в каждый воскресный день или праздник, когда зажигают свечи и звонят колокола, где бы он не оказался, его должны анафематствовать и не снимать отлучение до тех пор, пока он не выплатит всё сполна».

— Вы не сможете доказать, — прошипел де Руили, словно змея перед тем, как издохнуть.

— А что нам, по-вашему, придётся доказывать? Разве вы уже решили нас обманывать? — Эсташ изобразил оскорблённую невинность. — Впрочем, я всё ещё не закончил: «Всё это следует предпринять, доверяясь лишь слову братьев, свидетельствующему о сумме выплаты и размере нанесённого вреда, не прибегая ни к каким иным доказательствам».

Этьен посмотрел на Эсташа так, словно тот его ограбил. Тамплиер изобразил глумливое недоумение:

— Кажется, тебе не понравился текст договора? А между тем, я очень старался сделать так, чтобы всё было честно. Если же у тебя другие представления о честности, тогда ты можешь идти. Твоё имя я ещё не вписал в договор. Будешь подписывать? — неожиданно серьёзно и твёрдо, но без нажима спросил Эсташ.

— Да. Я подпишу, — Этьен сказал это так, словно согласился на ампутацию обеих ног.

Расстались они довольно сухо. Эсташ больше не ёрничал и уже не пытался скрывать презрение к клиенту.

Когда арендатор ушёл, Эсташ, усмехнувшись, сказал Эмери:

— Ты обратил внимание на то, что этот гадёныш совершённо не умеет владеть собой? Всем своим видом он сознался, что намерен был обманывать тамплиеров.

— Но договорчик-то мы ему навязали и правда довольно суровый.

— Навязали? Я не давил на него, и он подписал договор совершенно добровольно. Поясню. Этот договор очень выгоден для него, никто другой не отдал бы ему виноградник в аренду за столь умеренную плату, он будет получать прибыль вполне достойную. Поэтому он и подписал, а опечалился, потому что намерен был обманывать нас, и получать прибыль в несколько раз больше. Это мы ему обломали. Он думал, что «Божьих людей» сможет водить за нос, как последних дурачков. Ведь другие-то в случае обмана могли просто дом у него спалить, а то и прирезать, а тамплиеры, он полагал — стыдливые монахи, не решатся и безропотно стерпят любой обман. Вот мы и напомним ему, что в нашем распоряжении есть методы поэффективнее бандитских. К слову сказать, сеньор де Мондубло будет отлучён от Церкви. Гонец уже поскакал в Рим, случай бесспорный, так что не сомневайся.

— Рад за нашего арвильского друга. Но вот на счёт этого договора… мне не понравился пункт о том, что слово тамплиера в любой ситуации надлежит считать достаточным доказательством, то есть его слово перед нашим вообще ничего не стоит. Получается, мы презираем своих партнёров, они перед нами — никто.

— А разве у Этьена де Руили есть такая же репутация, как у Ордена Храма? Разве он вложил столько же кровавого пота в её создание? И разве тамплиерская репутация людей, которые никогда не обманывают, не даёт нам некоторых преимуществ? Слову тамплиеров верят все, а кто не верит — свободен. Или не так?

— Да вроде так.

— Ты должен понять, Эмери: здесь такая же война, как и в Палестине. И, как в любой войне, ненадёжные союзники опаснее противников.

— Не спорю. Просто не привык ещё. Мне тут все кажутся своими.

— Хо-хо. Ладно, зовём следующего.

Следующим был состоятельный ремесленник Жильбер. Он являл собой полную противоположность Этьену. Немногословный ремесленник избегал лишний раз улыбаться и держал себя очень напряжённо. Он явно не привык запросто обсуждать вопросы с рыцарем. И Эсташ с Жильбером держал себя совершенно иначе: доброжелательно, сдержанно, без тени иронии.