Рыцари былого и грядущего. Том II(СИ)

— Значит так, Шура. Мы эту тему пробьём. Я тебе верю, но порядок есть порядок. Если всё так, как ты говоришь — вопрос решим. С вас ничего не возьмём, вся хавка пойдёт на вашу кухню. А за работу с нами ваш начальник рассчитается.

* * *

Директор детского дома лежал в углу гаража с окровавленным лицом. Сильно его не били, только нос расквасили, да пару раз врезали под дых, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы привести трусливую жирную мразь в состояние совершенно исступлённое. Квадрат привёл Шурку в гараж, где с директором работали двое блатных.

— Мы, Шура, поговорили с этим человеком, — рассудительно начал Квадрат, — и вот что нам удалось выяснить. Всё дело в том, что он не любит детей. А это очень плохо, когда директор детского дома не любит детей. Я правильно говорю, бродяги? — блатные оскалились и закивали, а Квадрат продолжил: — Душа у него гнилая, и тут уж ничего не поделаешь. Но он обещал нам изменить своё отношение к работе. Сказал, что больше не будет жрать детскую тушёнку, а если будет, то обязательно вместе с жестянкой, — блатные сдержанно хихикнули. — Ты доволен, Шура, или ещё есть вопросы?

— Нет. Благодарю.

— Может быть, хочешь пнуть эту мразь пару раз?

— Не вижу смысла.

— Хорошо говоришь, пацан. Никогда не надо делать того, в чём нет смысла. Учитесь, бродяги.

* * *

Квадрат поставил Шурку смотрящим за детдомом. Это отнюдь не было потешным или почётным назначением. Шурка вполне осознавал, что на него легла полная ответственность за всё, что происходит в этих стенах. Завоз продуктов они контролировали, теперь всё шло на кухню. Ни один воспитатель теперь не мог обидеть ни одного воспитанника. За этим следили строго. Одного педагога уличили в приставании к юным воспитанницам. По рекомендации Шурки люди Квадрата кастрировали этого «педагога», чтобы избавить его от соблазнов и всем прочим преподать урок нравственности. А вскоре в детском доме сделали ремонт. Деньги, и раньше на ремонт выделявшиеся, на сей раз украсть не удалось.

Прошло 3 года, покидая детдом, Шурка напутствовал директора: «Тревожно мне оставлять вас без присмотра, Николай Николаевич. Нет уверенности, что честность уже вошла у вас в привычку. Так что я буду иногда заходить. Не расслабляйся, сука», — Шурка очаровательно улыбнулся. Директор молчал, мрачно и сосредоточенно глядя в стол.

* * *

Квадрат отдал Шурке, вскоре ставшему Шерханом, привокзальную, площадь. Пришлось немало попотеть, выкорчёвывая здесь беспредел, в первую очередь — ментовской. Беспредельных ментов сливали в ментовскую же ССБ или прокуратуру, а если не помогало — в прессу. Постепенно на площади остались только честные менты, которым служилось здесь очень легко — порядок был и без них. Они, правда, не могли заработать здесь ничего, кроме зарплаты, но Шерхан время от времени баловал мусорню премиями за честность: то ящик водки выставит, то подарит всем по блоку дорогих сигарет, а иногда и деньжат подбросит, особенно многодетным ментам, которым реально трудно было выживать на зарплату.

— С мусорнёй дружбу ведёшь, Шерхан, — напрягся Квадрат, — не по понятиям.

— Всё по понятиям, Квадрат. Это они у меня с руки едят, не я же у них. Моих барыг никто не может иметь кроме меня, и если я сумел мусорню укоротить, так кому от этого плохо? А барыги мои платят исправно, и в общаг я отстёгиваю не слабо.

— И барыг ты, говорят, жалеешь, — кряхтел Квадрат, — они могли бы больше платить.

— Как положено платят, 15 процентов с оборота. А больше — это уже беспредел.

— Ты что, Шерхан, решил мне беспредел предъявить?

— Никаких предъяв. Ты спросил — я ответил. Если у тебя сомнения — подними вопрос на сходняке.

— А девочек почему на площадь не пускаешь?

— Мне смотреть на них противно. И ты знаешь, Квадрат, что по понятиям с девочек хавать стрёмно.

— Ладно, Шерхан, не будем ссориться. Только дивлюсь я на тебя. Вроде бы ты правильный пацан, а если присмотреться — мужик.

Шерхан молча пожал плечами и улыбнулся.

— А как ты думаешь, Шерханушка, почему я тебе тогда помог с детским домом?

— Разве ты помог мне? Ты за детей заступился. Поступил, как честный вор. А я с этого навара не имел — одни хлопоты.

— А то, что площадь под тебя отдал? За это ты тоже не хочешь старика поблагодарить?

— Ты знаешь, Квадрат, что не прогадал. Ты очень хорошо знаешь, что я никогда не буду крысятничать и никогда тебя не подставлю, не кину. Кто-то может быть, и больше отстегнул бы тебе с площади, а ты бы постоянно ждал ножа в спину. А со мной ты спокоен.

— Согласен, Шерхан, уверенность в друге, спокойствие — дорого стоят. Я ведь старый уже, не такой шустрый, как раньше был, а ты мне спину прикрываешь. Ты не кинешь, я знаю. А вот смотрю на тебя и напрягаюсь. Не могу понять почему.

* * *