Рыцари былого и грядущего. Том II(СИ)

— Судя по твоим словам, ты отнюдь не безнадёжен, Бузургумид. Так слушай. Чтобы убить человека, нужен только один удар кинжалом. Чтобы обратить в бегство войско, надо убить только одного человека — султана. Итак, чтобы одолеть войско, нужен один удар кинжалом.

— Мудрость моего повелителя.

— Много болтаешь. Ненужные слова, как ненужные удары — путь к поражению. У нас есть люди, которые могут убить султана?

— Знаю двух храбрых воинов, блестяще владеющих кинжалом. Они готовы умереть за тебя.

* * *

Два крепких рослых юноши с решительными лицами стояли перед Хасаном. Один из них был просто свиреп, на лице второго Хасан прочитал способность мыслить. Хасан хорошенько их рассмотрел и, показав на «мыслящего», сказал «свирепому»:

— Убей его.

«Свирепый» молниеносно выхватил кинжал и нанёс своему товарищу смертельный удар. Но «мыслящий», не растерявшись, ловко ушёл из-под удара и так же выхватил кинжал. Теперь они стояли друг против друга с обнажёнными кинжалами. Это продолжалось всего пару секунд. Хасан сказал:

— Стоп! — и обратился к «мыслящему»:

— Почему ты не дал убить себя? Ведь я приказал твоему товарищу: «убей».

— Вы приказали ему «убей», но вы не приказали мне «умри».

Хасан с удивлением поднял бровь. Это был исключительный случай, когда на его лице отразилось живое человеческое чувство. Он задумчиво сказал:

— Ты умрёшь, мой мальчик. Но сначала ты убьёшь султана. Ты убьёшь для меня султана сельджуков Малик-шаха. Вопросы есть?

— Сколько дней на подготовку?

Хасан опять с удивлением поднял бровь. Ах, если бы все его люди были такими. Мудрыми, решительными, молниеносными. Этот мальчик никогда не позволит себе ни одного лишнего жеста, не задаст ни одного лишнего вопроса.

— У тебя три дня, сынок. Все слышали? Этот юноша — мой сын. Я посылаю на смерть сына.

* * *

Султан был мёртв. Когда его в палантине несли из дворца в гарем, неожиданно для охраны рядом с палантином появился некий юноша, отдёрнувший полог и точным, выверенным ударом вонзивший султану кинжал в сердце. Ликвидатор не пытался скрыться. Телохранители навалились на него и задушили. Мог ли ликвидатор уйти по завершении акции? Шанс у него, во всяком случае, был, но он сознательно не захотел им воспользоваться. Юноша помнил: по воле Хасана ас-Саббаха он должен не только убить, но и умереть. Да и сам он страстно желал принести себя в жертву. Не ради обещанного рая — ради любви к величайшему повелителю на свете. Его любовь к повелителю была столь безмерна, что жертва, меньшая, чем жизнь, никак не могла удовлетворить её.

Хасан, узнав о совершившемся, сказал только одно:

— Мой приёмный сын был фидаем — верным.

С двух сторон погибло всего два человека, а это позволило на долгих десять лет прекратить войну между сельджуками и измаилитами. После смерти султана начались восстания во всех провинциях сельджукской империи. Новый султан вновь и вновь собирал армии, чтобы укротить феодалов, которые почувствовали слабость центральной власти. Сельджукам стало не до измаилитов — империя всё никак не могла выбраться из гражданской войны.

Конечно, время от времени сельджуки огрызались на измаилитов и, порою, весьма болезненно. Хасан понимал, что успокаиваться нельзя. Необходима серия ликвидаций улемов и эмиров. Любой, кто осмелится порочить измаилитов или напасть на один из их замков, должен умереть. И тут последовала серия неудачных покушений. Новые фидаи гибли один за другим, не сумев выполнить задание.

Фидаи были чаще всего горцами. Едва оказавшись в городе, в непривычной для себя атмосфере, они сразу же привлекали к себе внимание диким видом и грубыми манерами. Их можно было одеть хоть в золотую парчу, от этого их дикость становилась только заметнее. Хасан понял, что для ведения необычной войны нужны необычные люди, а у него не было таких людей. Где взять фидаев, готовых не только принести себя в жертву, но и спланировать операцию с интеллектуальной утончённостью во всех деталях? Измаилитам-горожанам не хватало жертвенности — испорченная порода. Горцам не хватало интеллекта — порода не развитая. Мучеников-интелектуалов было нигде не взять, их можно было только вырастить, воспитать. Итак, надо было создать новую породу людей, каких ещё не было в мире. Задача достойная математика ас-Саббаха.

Размышляя об этом Хасан вспомнил, как год назад комендант Лимассара Умид решил развлечь своего повелителя редким лицедеем. Этот притворщик прошёлся перед Хасаном в облике христианского монаха. Получилось очень натурально. Потом изобразил базарного торговца — его как подменили — другой человек. А вот он уже улем — такой, какими обычно и бывают улемы. Лицедей не переодевался, он лишь копировал мимику, жесты, походку, манеру держать себя. Хасану стало противно, он резко оборвал представление:

— Зачем ты притворяешься?

Лицедей разом сбросил все личины. Теперь это было жалкое, насмерть перепуганное существо без лица. Кажется, таков он и был настоящий. Лицедей дрожал, не смея вымолвить ни слова. Хасану стало ещё противнее.

— Зачем ты хочешь казаться тем, чем не являешься? Кому это надо?