Рыцари моря

— Никуда не пойду, только с тобой. — Полный раскаяния, Владимир сейчас был готов для своей Светланки на любые жертвы. Он мог себе это позволить: на сегодня его дело было сделано.

Ночь притушила на лицах горячий загар июля и вместе с ним все, что побуждало людей спорить, негодовать и обвинять.

Наконец появились русалки, обвешанные морскими травами, лешие в дубовых ветках вместо плавок и пираты в одеяниях, описанию не поддающихся. Пошли в дело обрывки сетей, куски канатов, листья. Кто-то добыл полведра мазута, и через пять минут в общей толпе появились блестящие крепкие тела «негров». Прожекторы зыркнули в горизонт и скромно уткнулись в песок лучами. В темноте подходили и отходили люди, что-то мелькало, плескалось, смеялось, вскрикивало... Народ сплачивался ближе к помосту, и в плотнеющей толпе назревало томление.

Ждали загадки, ждали и большего — волшебства.

В Зайцеве признали режиссера, и теперь он только успевал уворачиваться от града вопросов: когда? где? кто? Его узнавали все, и только его. Борис не дождался ночи, голосом он рвал ее путы и что-то лихорадочно, на лету достраивал в хрупкой структуре праздника. Он, посланник бога морей, не был здесь равен всем.

— Бог морей Непту-ун! — прогремел могучий голос, лишь отдаленно похожий на голос Зайцева.

Затихли. Прожекторы вонзились в море метрах в десяти от берега.

Вода сначала загорелась изнутри дрожащим бело-синим светом. Забурлило, жгутами завертелись водовороты. И среди пены и света, обвешанный травами, степенно переставляя трезубец, преодолевая воду как неощутимый эфир, явился Нептун.

Он вышел из моря у всех на глазах, и сдавленное «ах» завершило часы томления, враз распахнуло тяжелые врата сказки.

Следом — русалка, брадобрей, звездочет, а вокруг, обгоняя царя и свиту, визжа и корчась, потрясая белыми и черными пеньковыми хвостами, лезли и лезли из моря бешеные черти и безжалостные пираты.

Девушки на берегу отступали в нерешительности, некоторые с визгом умчались в темноту. Русалка, что когда-то давно, еще днем, была Наташей, взвизгнула совсем не сказочно, увертываясь от цепких чертовых лап, и спряталась за спину Владимира.

— Я уж лучше с вами, можно?

— А мы тебя потеряли! — Светлана обняла ее.

Стадо чертей росло на глазах; ступив на сушу, они озирались и летели с диким воплем на самых юных и прекрасных девушек.

Нептун требовал жертв.

Светлана вжалась в мужа, как будто хотела совсем скрыться — от жуткого восторга, от невероятности того, что происходило на глазах. Одной рукой она прижимала к себе Верочку, другой не отпускала Наташу: все свои были рядом, в безопасности.

— Никогда не видела такого! Точно во сне, да?

— Нормально. — Владимир с трудом сдерживал гордость за своих ребят. Операция со скидыванием аквалангов под водой и с подводным светильником, которую готовили всем отрядом, удалась на славу. Он даже сам на минуту ощутил мистический трепет перед феерическим явлением Нептуна из-под воды.

— Может, отойдем, боюсь я за Верку...

— Свет, а то пошли? — вдруг встала Наташа. — Праздник же, Светик! Пусть побегают, пусть же догонят!

Она вырвала руку, зигзагом, взрывая пятками песок, стремительно пронеслась между двумя чертями и одним пиратом, но руки четвертого, черного и скользкого «негра», казавшегося совсем голым, изловили ее, и она, отчаянно размахивая в воздухе руками и ногами, поплыла к морю в злодейских объятиях.

— Ой, смотри, Наташа! — воскликнула Светлана. — Подержи Верку, я ему сейчас...

Она умчалась вслед за Наташиным смешливым воплем и затерялась вместе с ее похитителем в жарком месиве толпы.

Жертвы Нептуна с непременным визгом или воплем одна за другой летели с помоста в воду.

Потом на помост взобрался Нептун, и жертвы стали кидать ему в ноги. Приговоров было несколько: купать, если это девушка (очень уж приятно чертям носить девушек на руках, когда они выдираются и пищат от восторга и страха); побрить огромной фанерной бритвой, обмазав предварительно какой-то мыльной пакостью с ног до головы, и последнее — напоить огненной водой.

Вернулись Наташа со Светланой, веселые и возбужденные, все в блестящих каплях воды: их успели искупать обеих.

— Нам еще повезло! — Наташа указала на первого пациента, попавшего в мыльные лапы брадобрея. Несчастный, валявшийся у ног Нептуна, был уже весь в пене.

Скоро бритый полетел в воду, а уж Нептун потчевал следующего адским своим зельем. Герой опрокинул маленькую стопочку, задохнулся, замахал руками, и черти, воспользовавшись мигом, швырнули в море и его — безропотного, парализованного.

Владимира мучило раздвоение. Быть среди них, беситься, пугать девушек, таскать непокорных по песку — отпустить тормоза души — вот чего хотелось после сумасшедшего дня подготовки. После всего лета, до краев полного работы. Он заслужил это.

Но рядом сидела Светлана, и если не рядом — сидела в нем как часть его души, лучшая, истинная, потому что истина, как показывала вся предыдущая Володина жизнь, — это и есть любовь... И она завтра уедет. И будет только одна работа во всем мире, на все века. Работа, работа, работа...

— Смотри — Феликс!