Рыцари подземных магистралей

«Елена Александровна Кудрявцева, – вывел он красиво и ровно, совсем не так, как в прошлый раз. Юрий Павлович гордо осмотрел свое творение. Без сомнения, это смог бы прочитать не только другой врач, но и опытный шифровальщик вермахта. Еще раз почесав горевшее ухо, Тимофеев пошел „отоваривать“ следующие графы: – Национальность – русская. Возраст – 23 года. Пол – женский. Семейное положение – не замужем. Образование – среднее специальное. Место работы и должность – студентка, медсестра».

Юрий Павлович снова зевнул, поскреб могучей пятерней затылок. «Конечно, если человек – медсестра, – лениво подумал он, – то лучше всего лечить ее у нас в больнице. А как же иначе? По месту работы, видимо, осчастливить не смогли. Ресурса не хватило».

Однако вступать в прения по данному вопросу не хотелось. Тем более что никто не спрашивал мнения Юрия Павловича. Какая, по большому счету, разница? Человек поступил в пункт «фильтрации», значит, так надо. А его профессия никак не повлияет на окончательный диагноз. Если псих – значит псих. Как говорится, у нас плюрализм, и на этот счет двух мнений быть не может.

С хрустом, смачно, зевнув, Юрий Павлович стал читать сопроводительные бумаги, переданные врачом психоразвозочной машины.

– А-а-а! – радостно сказал он. – Вот и стало понятно, от кого мы сейчас подушку оторвем...

Тимофеев снял трубку внутреннего телефона, набрал короткий номер.

– Игорь Борисович? – уточнил он. – Здравствуй, дорогой, еще раз! Уж не ты ли посреди ночи панику навел? Спецкарету отправлял к метро «Площадь Мужества»? За дамой сердца, не иначе. Ты? А-а-а! Бинго! Так вот, карета превратилась в тыкву марки «Газель», робингуды с полосатыми палочками – в «зебру» на переходах, кучера – в мышей. А прекрасная принцесса ждет тебя в приемном отделении. Лети! Забирай!

Тимофеев выслушал короткий ответ и повесил трубку.

– «Шаттл»! – улыбнулся он. И сообщил своему отражению в зеркале: – Настоящий, стопроцентный американский «шаттл»!

Не прошло и пяти минут, как дверь хлопнула, на пороге появился слегка помятый Игорь Борисович Ракитин. Он быстро прошел по коридору, от внутренних помещений к стойке. Энергично протянул руку врачу приемного отделения, крепко сжал вялую кисть Тимофеева.

Тот охнул.

– Псих! – заявил Тимофеев, потирая ладонь. – Искалечишь приемного врача, больше рта не раскрою! Забудь тогда про рыцарей в блестящих латах! Навеки!

Ракитин улыбнулся, хотел было проскочить мимо Юрия Павловича.

– Стой! – скомандовал тот. – Здесь я начальник. Когда скажу – забирай, тогда и заберешь. Чего так часто дежуришь, а? Отпуска, что ли, у ваших?

– Ага, – грустно вздохнул Ракитин.

– И я дежурю, – зевнул Тимофеев. – У нас тоже отпуска. Так что, Игорь Борисович, все психи Питера на нас молятся! Мы с тобой – в первой линии окопов. Вот! Расскажи, как у тебя новенькие в отделении? Весело?

– Дама интересная есть, – пожал плечами Ракитин. – Только прибыла к нам, первичный осмотр прошла. Вроде здорова. Намекаю ей, мол, чего к нам? У вас все нормально... Как раскричится... Мол, лечите, гады, а то повешусь. Потом вены вскрою. И приходить буду по ночам в платье Афродиты. Ну только не это, сам понимаешь.

Короче, с трудом успокоили. Разместили в палате. А потом через час или два прохожу мимо, слышу – по мобильнику разговаривает. Жалуется подруге, что в новом наборе глаз положить не на кого. Говорит, мол, ты, Жанна, не торопись. Пока ничего приличного не пропустила.

– Да... – вздохнул Тимофеев. – Значит, скоро и Жанна приедет. Наведут тебе шороху в отделении. Публичный дом организуют. Счастливый ты. Бесплатная эротика прямо на рабочем месте...

Ракитин предпринял было вторую попытку проскочить мимо стойки.

– Стой! – скомандовал Тимофеев. – Здесь я начальник. Будешь злить – вообще новенькую не отдам. Расскажи, что еще интересного?

– Мужик любопытный вчера приехал, – глянув на коллегу, как удав на кролика, ответил Ракитин. – Тихий такой... Но ходит по коридорам, в ладоши хлопает.

– Аплодирует, что ль? – не понял врач приемного покоя. – Артист сбрендивший? Неактуально!

– Да нет, не аплодирует, – объяснил Игорь Борисович. – Идет по коридору, остановится: хлоп! Пройдет еще три метра, остановится: опять хлоп! В угол коридора зайдет: хлоп!

– Ух ты! – восхитился Тимофеев. – Раритетный экземпляр. Таких у нас еще не было. Повезло тебе, Борисыч.

– Да, повезло! – отозвался психиатр. – Теперь у нас в отделении с крокодилами все в порядке.

– Ч-ч-чего? – Тимофеев чуть не упал со стула.

Пристально, с профессиональным интересом посмотрел на Ракитина.

– Ну, я к тому мужику подошел, – как ни в чем не бывало объяснил Игорь Борисович. – Спрашиваю его: мол, чего в ладоши хлопаешь, мил человек? А он: крокодилов пугаю! Я говорю: не бойся, мил человек, нет у нас в отделении крокодилов. Он на меня внимательно так посмотрел: хлоп в ладоши. Вот потому, говорит, и нет крокодилов! Не любят они этого... Хлоп!

Тимофеев громко фыркнул.

– Так что, Юрий Павлович, заходи к нам в отделение смело, ежели что. С крокодилами мы покончили. Раз и навсегда!

– Псих, – твердо сказал Тимофеев.