Рыцари подземных магистралей

– Ладно, – сказал приятель. – В общем, я все понял. Давай так. Пусть Оксана пока спит. Когда проснется – спроси: идем ли сегодня куда-нибудь? Но помните: у меня отпуск не резиновый. Еще несколько дней – и все. Как определитесь – сразу звони. Я пока за компьютер сяду, есть тут разговор с плохими парнями. Третий день не могу до них добраться! Представляешь? Вот как начали ползать с Ксюхой по объектам – ни разу за комп и не сел. Там, в игрухе, совсем про меня забыли. Думают, начисто зашибли Командора. Ну ничего, я щас им врежу! Они у меня вспомнят, что такое шестиствольный пулемет в руках диггера-ветерана. Короче, так, Кил. Я – дома. Жду звонка. Как определитесь – сигналь!

– Хорошо! – ответил Киловольт, но друг уже дал отбой.

Парень посидел на табуретке, глядя в окно. Всегда так. В одном – выигрываешь, в другом – проигрываешь. Он хорошо понимал, что игра в благородство нелегко давалась Ружу. Кил гулял по подземке с красивой девушкой, «играл в любовь». Ночью шатался с подругой по клубам, забыв о том, ради чего диггеры таскают журналистку по лабиринтам, расположенным под городом. А Ружу досталось самое трудное. Быть рядом, видеть все это. И терпеть.

Надо было ухитриться найти золотую середину, чтоб не потерять ни друга, ни любимую...

Диггер тяжело вздохнул, тихонько открыл дверь в комнату Оксаны, заглянул внутрь. Девушка по-прежнему спала на животе, подложив руки под подушку. Взлохмаченные, перепутавшиеся волосы рассыпались по лицу. Такую Ксану – беззащитную, доверчивую, принадлежавшую ему и только ему – Кирилл видел впервые. Он тихо вошел внутрь, стащил с себя покрывало, отбросил его в сторону. Положил на тумбочку телефон. Присел на краешек постели, глядя на Оксану. Сердце наполнилось нежностью.

Теперь, после ночи, парень знал – они созданы друг для друга. Нет, не случайна оказалась та встреча. Она была предопределена судьбой. Где-то на небесах, в огромной Книге жизни, сделали запись – Кирилл и Оксана. Вместе навеки. Если не навеки – то до последнего дня.

Девушка зашевелилась, будто почувствовав его взгляд. Чуть повернулась на бок. Ее рука скользнула по смятой простыне, словно искала что-то. Кил мигом опустился на постель. Вытянулся рядом с Оксаной, бережно взял ее руку в свои ладони. Девушка вздохнула во сне, перестала шевелиться. Успокоилась.

А Кирилл лежал рядом, на боку, легонько-легонько поглаживая пальцы любимой. И думал. Он был невероятно богатым человеком. Ему достался бесценный клад. Оксана умела то, что умеют немногие из женщин. В любви могла наслаждаться не только тем, что любит сама. Она становилась счастливой оттого, что любима. Желанна. Вызывает страсть. Сводит с ума. Готова была отдать себя на костер любви ради того, чтоб увидеть восторг и обожание в глазах любимого мужчины.

«Вот сказали б сейчас – умирать пора, – подумал Кирилл, – и было б не обидно. Попал бы на небо, тамошние ангелы открыли б свои книги, спросили: „А хорошо ли ты жил, человек? Был ли счастлив? Есть что вспомнить?“ Вот так, чтоб сразу, не задумываясь? И я бы ответил: „Да!“

Есть! Есть! Вчерашний вечер. Лиговка! Когда впервые увидел неземную королеву, ослепительную, прекрасную. И сердце сжалось: неужели это мое? Это – мне? Клуб... Танец, отнимающий разум... Ночь с Оксаной. И утро, когда любимая женщина рядом, прижав твою ладонь к себе. Будто ребенок – самую дорогую игрушку.

Да, ангелы! Я был счастлив! Забирайте мою душу. Мне не страшно».

Если бы у какого-то человека были крылья и он мог бы подняться в тот день над Выборгским и Калининским районами Санкт-Петербурга, то увидел бы интересную картину. На довольно большом участке – от Парка Лесотехнической академии, через Большую Кушелевку до Богословского кладбища и Пискаревки – суетились люди. Если бы наблюдатель обладал аналитическим складом ума, он бы догадался, что действия рабочих-«муравьев» подчинены некоему общему плану.

Где-то заваривали люки. Ставили дополнительные крепкие решетки на входы в бомбоубежища, какие-то бетонные сарайчики, небольшие шахты. Словно бы люди-«муравьи» делали все возможное, чтобы никто – ни по умыслу, ни по случайности – не смог проникнуть под землю в этом районе.

В других местах, наоборот, расчищали завалы, бурили скважины. С грузовиков аккуратно снимали целые связки тонких стальных труб. Присмотревшись, человек заметил бы, что скважин не так уж много. Размещены они на территориях складов, на заброшенных пустырях, в глухих уголках кладбища. Люди работали быстро, сосредоточенно. Привезенные трубы – одна за другой – исчезали под землей. Кучи отработанной породы не вывозились самосвалами, их аккуратно перебрасывали вручную – в сторону, чтоб не загораживали подход к стволам.

Работавшие люди не шумели, старались не использовать тяжелую строительную технику. Нигде не грохотали экскаваторы и бульдозеры. Наблюдатель, паривший на крыльях над этим местом, возможно, удивился бы: к чему такая скрытность? Да еще в жилой части города. Не в центре, конечно, нет. Но тем не менее. Со всех сторон рабочую зону окружали спальные кварталы...