Рыжее (не)счастье Эльфа

Под листом оказалась ниша со встроенным устройством. Прямо по центру металлическая дверка, с виду прочная. Над ней поворотные кольца с буквами, как на кодовых замках, а вокруг куча непонятных трубочек, шестерёнок, колб и выключенных лампочек. Под дверцей угадывалась выемка. Для компаса?

Ник, видимо, подумал о том же, потому что вложил туда найденной устройство.

Раздался металлический щелчок и вперёд выдвинулся цилиндр с поворотными буквами.

— Отлично, теперь дело за малым, — Ник всмотрелся в колесо. — Отыскать код. Судя по количеству колец — он состоит из девяти букв. И если надеяться, что это существующее слово, то нам потребуется, — он быстро посчитал что-то в уме. — Сорок восемь тысяч сто восемьдесят восемь попыток, — Ник нахмурился. — Что равняется примерно тридцати четырём суткам непрерывного подбора. Нет. Я не располагаю таким количеством времени.

— Может попробовать одно из тех слов?

Поднявшись, я отряхнула платье и отошла за листом бумаги. Пока несла обратно, хмуро пересчитывала буквы.

— Нет, не хватает, — расстроилась я, садясь перед устройством. — В самых длинных по восемь.

— Отмеченных слов тоже девять… У меня есть предположение, но мне страшно представить, что скрывается именно за этим кодом.

Он записал что-то, а после развернул ко мне: «Мораль аристократов странный труд. Его ручные слуги охраняют насмерть».

— М-а-с-т-е-р-с-о-н, — я прочитала первые буквы и сглотнула.

Никониэль уже поворачивал диски. Когда последняя буква встала на место, я услышала металлический щелчок. Мы сидели, не двигаясь и не решаясь заглянуть. Узнать страшный секрет появления Хакана. Мастерсон очень неприятный человек. Нет, я боюсь представить, что он мог сделать с маленьким капитаном. Хакан сказал, что ничего не помнит, Никониэль написал в дневнике, что возможно мальчик не говорит…

Стало дурно, и я сглотнула. В горле перекатился неприятный липкий комок. Посмотрела на Ника и по взгляду поняла, что мы думаем об одном. Сейчас я бы многое отдала, чтобы в этом тайнике лежала записка, объявляющая, что всё это неправда, злая шутка, а мы, дураки, попались.

Никониэль медленно выдохнул и сунул руку в образовавшийся проём. Пошарил там и извлёк толстую перетянутую верёвочкой папку. Потом глянул в сейф, но, похоже, ничего больше там не хранилось. Ник посмотрел на меня, а после потянул за край верёвку и сосредоточился на находке.

Сердце стучало в висках. Я подсела ближе, уговаривая себя не грохнуться в обморок.

Сверху лежал лист, исписанный уже знакомым мне почерком Натаниэля. Ник взял его и стал читать, а я подняла следующий.

Свидетельство о рождении? Метрика. Странно, что она здесь, а не у родителей. Я раскрыла тетрадь и сперва без удивления прочитала имя. Всё-таки Хакан. Интересно, почему его метрика здесь, а не… погодите.

Я моргнула, а потом потёрла глаза и ещё раз прочитала фамилию по буквам. Тем же самым, что открыли нам доступ к этим документам. Нет, это же… Да нет. Тут написано, что он человек.

В голове захрустели встающие по метам мысли. У оборотней документы другого типа. Как же так? Я ведь сама видела, как он обращается. Натаниэль писал об экспериментальных сыворотках. Хакан говорит, что не знает о существовании других драконов. А что если…

В этот момент Ник судорожно закашлялся. Приступ?!

Эльф вытащил из кармана сложенную маску и баллончик. Я помогла соединить их и приложила к его лицу. Спасительный пшик, но Ник продолжал кашлять.

— Я сейчас. Принесу лекарство. Потерпи немного.

Сорвавшись с места, я подумала было, что нужно обнять его, поцеловать, успокоить. Что если это последний… нет! Я вытащу его!

С лестницы я слетала, едва касаясь ступенек. Бросилась к спальне и наскочила на тумбочку. Там хранилась аптечка на самый крайний случай. Схватив коробку со шприцем, ринулась обратно. Не отпущу так просто!

Ник свалился набок, кашлял и пытался ослабить ворот рубашки. Его трясло. Эльф хватал ртом воздух в перерывах между кашлем, но вдоха не выходило.

В глазах страх. Он будто уже смирился.

Пальцы дрожали, покачивая флакон, когда я набирала лекарство. Не стала возиться с пуговицей рукава, я просто порвала рубашку Ника. Затем помазала спиртовой салфеткой и, выдохнув, ввела иглу под кожу. На сгибе локтя темнеет синяк от прошлых уколов. Должно быть больно.

Отбросив шприц в сторону, я подняла Ника за плечи и прижала к себе. Прижалась губами к макушке и зажмурилась, молясь Создателям, чтобы они не забирали его сейчас. Оставили со мной. Слишком рано.

Лекарство должно было вот-вот подействовать, а я думала о том, что будет, когда Ника не станет. Что я буду делать, если сейчас он так и не вдохнёт? Я же так и не подписала те бумаги. Как я без него?

В глазах расплывалось. Меня называли везучей, но, кажется, везёт мне только в плохом смысле. Есть ли что-то хуже, чем увидеть, как умирает любимый? Пожалуй, да. Не быть рядом, когда ему так страшно.

— Дыши, пожалуйста, Ник, дыши, — шептала я, уткнувшись ему в макушку.

Ещё один приступ судорожного кашля и наконец долгожданный вдох.

Ник обнял меня в ответ, стараясь восстановить дыхание.