Рыжеволосая девушка

— Нам надо идти, господин Ливенс. Больше я ничего не могу сказать вам. Если мы сегодня к комендантскому часу не вернемся обратно, значит, дело удалось и мы удрали. В таком случае вы должны все, что останется здесь после Ханны и меня, в том числе и мое зимнее пальто, сжечь или спрятать; нужна стереть всякий след, который может привести к вам.

Ливенс по-отечески, озабоченно похлопал Хюго по плечу, но ничего больше не сказал. Мы с Хюго покинули дом. Снова мы вышли на дорогу и пересекли железнодорожную линию; маленькими, уже знакомыми нам задними аллеями мы вышли в лес с зарослями папоротника и очутились против дома начальника полиции. Мы спрятались в лесу и лежа наблюдали за домом, ни на мгновение не теряя его из виду.

Время шло. Из дома вышел человек в военной форме начальника местного фашистского подразделения; с ним рядом шел пес, о котором говорил Ливенс, — мохнатое чудовище на цепи. Военный вывел пса погулять и шел вдоль аллеи. Пес засопел, вытянув морду в нашу сторону, но хозяин не отпускал цепи и пес не мог ринуться на нас. Фашист прошелся по аллее туда и обратно и снова вошел в дом, когда собака сделала все, что ей полагалось.

— Личная охрана Фосландера! — пробормотал Хюго. — Подумать только, что этот мошенник сидит в доме! И какую бы ловкую штуку могли мы выкинуть, Ханна, если бы у нас были велосипеды! Их трое!..

— А куда удирать? — спросила я.

— Лучше бы всего прямо через сады, через линию — и в лес. Однако постой… Нет, это не годится. Нужно подождать, пока мы не встретим Фосландера одного. А потом на автобус и до свидания!

Хюго говорил спокойно и сдержанно, но я видела, что охотничий азарт в нем не остыл. А я знала: нас ждет бесконечная вереница долгих и нудных часов терпеливого ожидания.

И мое предчувствие на этот раз оправдалось. Часов в семь из дома вышли трое мужчин. Фашист со своей собакой, второй человек в военной форме — высокий краснолицый мужчина, по-видимому Меккеринк, и рядом с ним худой, тщательно одетый человек в защитных очках, хотя солнце уже спустилось к горизонту. Хюго молча стоял рядом со мной, он весь напрягся, как натянутый лук.

— Фосландер, — сказал он. — Ах ты, черт возьми! Это он, сволочь! Вглядись в него хорошенько, Ханна.

Трое мужчин пошли вдоль аллеи. Двое в военной форме, казалось, ни о чем не беспокоились, а Фосландер то и дело оглядывался по сторонам. Я лишь смутно различала лицо и тощую, беспокойную фигуру Фосландера, сопровождаемого внушительной охраной: они завернули за угол на дорогу, ведущую к переезду, и вскоре скрылись. И этот выродок доносил на моих товарищей и предавал их!

— Хюго, — сказал я, — знаешь что? Они отведут его к Снейтерсу… если у них нет ключа от дверей дома ван дер Б.

Хюго побледнел. И потянул меня за собой к калитке.

— Как-то недавно ты убеждал меня, — сказала я Хюго, — что человек вроде «в.д. Б.» не может предоставить свои персидские ковры и шелковые покрывала такому типу, как Фосландер… Будем из этого исходить. Тогда остается лишь одна возможность, если не существует третьей или четвертой, а именно — Снейтерс.

По густым извилистым аллеям мы добрались до того места, где стоял загородный дом торговца строительными материалами. Здесь все было спокойно. Мы лежали в частом сосняке и прислушивались почти до наступления комендантского часа… срок достаточно долгий — за это время трое господ, шедших по шоссе, успели бы добраться до идиллической хижины Снейтерса. Однако они не показывались.

— Нужно вернуться на нашу базу, Хюго, — сказала я. — Иначе мы сами рискуем попасться… Они отвели доносчика в другую берлогу.

Мы вернулись обратно в дом Ливенса еще до наступления комендантского часа. Старик ничего не сказал нам, когда мы отрицательно покачали головой. Он удалился в кухню, чтобы приготовить нам чего-нибудь горячего.

— Что же, не встретили вашего человечка? — спросил он только, когда позвал нас к столу.

— Встретить-то встретили… — ответил Хюго. — Только у него была сильная охрана. И куда они отвели его, одному дьяволу известно.

Ливенс предложил рассказать вкратце, что мы видели.

— Они пошли по шоссе на Сустдейк? — спросил он. — Там находится клуб наших фашистских вояк. За маленьким отелем, на развилке дорог… Конечно, этот тип скрывается там.

— Значит, его предупредила жена, — сказал мне Хюго, когда мы остались одни. — Он не хочет больше рисковать собой. В особенности после случая с Баббело…

И вдруг он ухмыльнулся, по-юношески, от всей души, и черты его лица сразу смягчились.

— Как же он боится! И как это здорово, что он боится! Страх сам по себе уже наказание!

Клуб голландских фашистов помещался в большом в швейцарском стиле шале, над которым развевался флаг Мюссерта с изображением треугольника. Как и подобает, над главным входом висела табличка с фамилией директора, а также объявление, что он имеет право торговать алкогольными напитками… Не будь последнего, вряд ли немцы стали бы завсегдатаями этого клуба. Вдоль второго этажа шла длинная галерея, на которую выходили маленькие комнаты.