Рыжий

С некоторым трепетом я познакомил его с Аушевым. Как они поладят - Герой Советского Союза, пять лет сражавшийся с моджахедами, и человек, делавший героев из этих самых моджахедов? Ничего, все обошлось. Рори с уважением воспринял моего друга, долго выспрашивал меня подробности его боевой биографии. Руслан тоже проявил себя дипломатом. Прокол случился только тогда, когда ирландец пригласил отметить знакомство в каком-нибудь злачном месте. Выбор таких мест в Москве тогда был невелик. Руслан вопросительно глянул на меня: куда пойдем? Но Рори, оказывается, уже все решил:

- В «Айриш паб». Я приглашаю.

Однако депутату Верховного Совета там категорически не понравилось. Шумно, накурено, атмосфера, как в вокзальной пивной. Он сразу сделал кислое лицо, а я ткнул Рори в бок:

- Пойдем, поищем что-нибудь другое.

Он искренне не понял, почему не подходит ирландская забегаловка, и с явной неохотой подчинился. В итоге мы приземлились в ресторане отеля «Москва» рядом с Красной площадью и неплохо там поужинали.

Ходил Рори везде в одной и той же одежде - обычно это были грубые джинсы, свитер или ковбойка. Увидев меня в костюме и при галстуке, он презрительно фыркнул, но ничего не сказал.

Объяснялись мы на смеси английского и русского. Рори знал уже довольно много наших слов и часто спрашивал меня, что означает то или иное выражение. Он все время старался докопаться до сути. Иногда он ставил меня в тупик. Так, обратив внимание на то, что многие наши граждане в сердцах произносят весьма популярное ругательство «блядь», он потребовал объяснить, что оно означает.

- Женщина легкого поведения, проститутка.

- Не понял, - уставился на меня Рори. - Вон тот человек только что нечаянно толкнул меня на улице и сказал «блядь». Причем же здесь проститутка? Кто из нас похож на проститутку? И ты, когда утром ошпарил руку кипятком, тоже вспомнил плохую женщину. Почему?

- А почему вы в своей Англии пишите «Манчестер», а читаете - «Ливерпуль», - не очень удачно отбивался я.

- Не в Англии, – поправлял меня Рори Пек. - В Великобритании. Англия - только часть нашего государства.

То, что он был патриотом своей страны, это я уяснил сразу. Он довольно пренебрежительно отзывался о немцах, часто высмеивал французов, а американцев открыто презирал, считая их примитивными и думающими только об одном: как бы побольше заработать. Что же касается подданных Соединенного Королевства, то о них я никогда не слышал от него ни одного плохого слова.

Иногда он принимался меня воспитывать. Так, когда однажды я по нашему российскому обыкновению в порыве дружелюбия хлопнул его по плечу, Рори буквально испепелил меня взглядом:

- Запомни, - сказал он, - у нас не приняты такие фамильярные жесты. Мы никогда не нарушаем дистанции между людьми. Ты не можешь дотрагиваться до меня рукой, так же, как и я до тебя.

- О’ кей, - что еще оставалось ему ответить.

Мы подолгу говорили на разные темы. Помню, речь зашла о том, существует ли лимит на игру со смертью? Сколько можно безнаказанно искушать судьбу? Я-то полагал, что какие-то пределы есть. Рори задумался.

- Меня этот вопрос тоже волнует, - признался он. - Но ответа нет. Один человек погибает, едва ступив на тропу войны, другой много лет ходит на пули и - ничего. Конечно, разумная осторожность не мешает. Почему Питеру так везет? Он просчитывает все варианты, прежде чем принять решение. Ты думаешь, он не боится? Боится, как и всякий нормальный человек. Но, приняв решение, он идет смело. Тогда его уже одолевают другие заботы: как сберечь аккумуляторы, как не повредить камеру, как не потерять отснятые кассеты. Когда приступаешь к делу, страх отступает.

Однажды, вернувшись вечером на дачу, я застал Рори крайне озабоченным. Он открыл мой холодильник и скептически осмотрел его пустые полки. По-моему, кроме куска засохшего сыра и пакета молока там больше ничего не было.

- Да, - недовольно протянул он. - А я думал, что у русских начальников не переводится черная икра.

Я понял, что завтра прилетает Джульет. Она обещала навестить своего ирландца в Москве.

19 АВГУСТА 1991 ГОДА. МОСКВА

- Володь, вставай, слышишь! Давай, поднимайся.

- Ну, что там случилось? Рано же еще, - я с трудом продираю глаза и смотрю на будильник. Около семи утра. Потом перевожу взгляд на дверной проем, в котором стоит Руслан Аушев. Его вид мне что-то не нравится. Но больше всего мне не нравится, когда меня будят так рано.

Вчера было воскресенье, мы засиделись далеко заполночь. Жена с дочкой уехали отдыхать на Валдай, нам никто не мешал, сидели на кухне, выпивали, разговаривали. Потом я постелил Руслану в гостиной, но он еще долго не ложился - смотрел по «видаку» американские фильмы. А я спекся. И ведь договорились же подъем устроить в восемь - так чего же ему не спится?

- Там что-то по телевизору говорят… Иди послушай. Что-то непонятное.

Чертыхаясь, я поднимаюсь с постели, иду в гостиную.