Рыжий дьявол

– Доля? – спросил я, отшатываясь. – Какая? За что?

– Ну, чудак… За что? За работу!

„Стало быть, я не ошибся, – холодея, подумал я, – все так и было, как я полагал. Все точно, все точно!"

А Ландыш продолжал, держа деньги в протянутой руке:

– Ты же нам помог, и как еще! Сазаны-то[7] ведь с ходу узнали твою машину. Ну и клюнули на эту наживку. И оказались – жи-и-рные!..

– А как ты им, кстати, объяснил мое отсутствие?

– Сказал, что ты задерживаешься в городе на три дня, и машину, дескать, отсылаешь пока обратно…

– А тебя-то они вообще знали?

– Нет, к моему счастью. Я им представился как твой новый шофер.

Ловко, проговорил я, – ничего не скажешь, ловко…

– Да уж конечно. Все чисто сделано, точненько, как в аптеке!

Рука его по-прежнему оставалась протянутой… Но потом она дрогнула, опустилась. Он посмотрел на меня с удивлением.

– Ты что – не берешь? Не хочешь? Может, думаешь, мало?

– Плевать я хотел на эти гроши, – сказал я резко. – Ты меня купить решил? Не выйдет.

– Ах вот ты как, – тихо, с расстановкой произнес он. – И улыбка сползла с его лица, оно посерело, осунулось – словно бы сразу постарело. – Вот как… С нами, значит, не хочешь?

– Ты с ума сошел, – сказал я, вставая, – о чем ты толкуешь?

Тогда он тоже встал. И вдруг бешеным движением швырнул деньги на стол и круто поворотился к Клаве. И крикнул, наклоняясь к ней:

– Что ж ты, паскуда, трепала? Языком своим сучьим лязгала? Что ж ты уверяла, что он – твой, что он – ручной, что из него веревки вить можно?!

Стол шатнулся. Зазвенели, сталкиваясь, бутылки. Одна из них опрокинулась, и вино полилось Клаве на платье. Но она как бы ничего не замечала; она сидела напрягшись, вытянувшись, прикусив нижнюю губу.

И она ни слова не сказала в ответ.

Секунду Ландыш смотрел на нее… Потом грузно сел на заскрипевший стул. Вытряс из пачки две папироски. Одну кинул себе в рот, другую – протянул мне.

– Садись, покурим, – сказал он, сопя, с трудом переводя дыхание. – Поговорим спокойно. Дело вот какое. Я тебе предлагал долю по-честному, по-доброму… Не хочешь – хрен с тобой. Но учти, работать ты на меня все равно будешь. Не за деньги, так задарма… Но – будешь! Ты мне нужен.

Я взял папиросу. Зажег ее и спросил с интересом:

– Что ты сказал? Я тебе нужен? Забавно… А для чего?

– Для дела. Ты же корреспондент! Всюду бываешь, все можешь узнать… Вообще человек нужный. Но главное – это твоя машина…

– Ты, что же, сам не можешь машину купить?

– Здесь, голубок, не Америка, – наставительно заметил он. – И даже не Москва. Машин тут мало, и каждая – на виду, на учете… Да и как купить? Даже если и купишь, сразу же придется объяснять, откуда такие деньги… Легковая машина стоит, в среднем, двадцать тысяч. А Клавкина месячная зарплата в сельсовете – семьсот рублей… Вот и толкуй!

– Так купи на свое имя.

– Тем более нельзя. Любой гражданин должен иметь службу и прописку. А я же не фрайер, я – жиган! Да и не живу я здесь…

– А где? – спросил я с наивным видом.

– Под землей, – ответил он резко. – И вот именно потому мне нужна машина легальная, казенная, чистая; такая, к которой никто не мог бы придраться. Такая, как твоя… Ого, сколько с ней еще можно дел провернуть!

– Ну, а если я не соглашусь, – сказал я, сильно затягиваясь папиросой и глядя на него сквозь дым, – ты, что же, зарежешь меня, что ли?

– Это-то запросто, – небрежно махнул он рукой. – Это дело плевое… Но только зачем? Ты все равно в капкане. Вот ты где у меня…

Он сильно, с хрустом сомкнул в кулак длинные свои пальцы. И потряс кулаком перед моим лицом.

– Но, но, не пугай, – сказал я, закипая, чувствуя, как поднимается во мне волна гнева. – Тот, кто пытался меня пугать, давно уже на кладбище, а тот, кому это удастся, еще не родился.

Я говорил так, но все-таки, должен признаться, чувствовал себя неуверенно. Я был растерян. И даже напуган… Меня безотчетно тревожила его странная доверительность, непонятная эта откровенность. Слишком уж смело он играл, слишком легко открывал свои карты!

И я был твердо уверен в том, что у него в запасе имелся какой-то последний, самый главный козырь… Какой?

– Чудак, – сказал примирительно Ландыш, – я тебя вовсе не пугаю. Но ты действительно в капкане. Ну, рассуди сам, дело-то было сделано в твоей машине! И тебя теперь ничего не стоит заложить, отдать на съедение… Как ты докажешь, что сам не участвовал, а?

– Могу сказать, что машину просто украли.

– Почему ж ты тогда сразу не заявил? – он покачал головой – Нет, это не оправдание…

– Но прежде надо доказать, что была именно моя машина!

– А вот это нетрудно. Доказательства есть.

– Какие же? – я указал пальцем на Клаву, сидящую все в той же застывшей, напряженной позе. – Она, что ли, подтвердит?

– Можно и без нее обойтись… Вот смотри.

И пошарив в правом кармане пиджака, Ландыш вынул и протянул мне небольшую фотокарточку.

И тут я обмяк. И понял, что попался.