Рыжик на обочине

Дальше был перерыв, и Майка занялся домашними делами. Пропылесосил квартиру, как всегда по средам, снял с дивана в кабинете постельное белье и запустил стирку. Сгреб в кучу листья, накопившиеся под окном цокольного этажа. Установил поручни в ванной у Картеров.

К сожалению, Картеры жили на третьем этаже — Луэлла Картер слишком ослабла и не могла спускаться и подниматься по лестнице. Мир ее сузился до четырех комнат, и Майка уже забыл, когда в последний раз видел ее не в халате. И ведь не старая, под шестьдесят, всегда была довольно плотной, а теперь вся съежилась. Кажется, она не вполне осознавала свое положение. Забрела в ванную составить Майке компанию, пока он возился, и, с трудом втягивая в себя глотки воздуха, забавно описывала недавний визит своих подруг по кружку вязания.

— Мы сто лет знакомы, — рассказывала она, — нас шестеро, и мы не только вяжем, мы и пикники иногда вместе устраиваем. Прошлой весной мы побывали на берегу, на фабрике маринадов, и управляющий подарил каждой из нас по баночке корнишонов. Упоительно вкусные! А на Хэллоуин мы каждый год ездим на ферму в пригороде Балтимора, где выращивают тыквы, и с собой берем все для пикника. Жду не дождусь! Мы всегда так хохочем! Да, мы презабавные тетеньки, уж я вам говорю! В нынешнем году собираемся купить тыквы помельче, с бейсбольный мяч, потому что Мими отыскала рецепт тыквенного супа, который подается в выдолбленной изнутри тыкве, это так красиво смотрится! Словно на картинке в модном журнале!

Как она еще надеется побывать на пикнике за городом, не говоря уж о том, чтобы сварить суп, недоумевал Майка, но вслух он сказал:

— Меня-то угостите супом, Луэлла?

Она засмеялась и сказала:

— Посмотрим! Посмотрим, как будете себя вести.

И тут Майка включил дрель, но это не помешало ее болтовне. Когда он выключил дрель, речь вроде бы шла о травяных чаях.

— Говорят, лучше всего помогает ромашковый чай, — сказала Луэлла, и в первый момент Майка подумал, она говорит о средстве от рака, но оказалось — от бессонницы. — Надо выпить ромашку прямо перед тем, как укладываешься в постель, и сразу отключишься. Так я сказала Донни, я ему сказала: «Завари мне сегодня чашечку, давай проверим, как это подействует», потому что я уже все готова попробовать. Честное слово, все что угодно. Я с ума схожу от того, что не сплю! Ворочаюсь то на левый бок, то на правый, взбиваю подушки, прислушиваюсь к храпу Донни — он как будто дразнит меня. Как будто говорит: «Полюбуйся, как я замечательно сплю!» Но знаете что? Ни капельки этот чай не помог. Вкус как у помоев, и к тому же никакой пользы. Прошлую ночь я так и лежала, так и лежала… А Донни храпел, что твоя моторная лодка. Честное слово, я начала сердиться. Так сердилась, как никогда в жизни, пожалуй. Наконец дотянулась до мужа и хорошенько толкнула его в плечо. «Что?» — вскинулся он. Даже немного испугался вроде как. «Не могу это вынести! — сказала я ему. — Мне нужно отдохнуть, говорю тебе, мне нужно отдохнуть. А ты знай себе храпишь. Я так сержусь, что готова плюнуть!»

Видимо, она не понимала, что вызывает у нее такую злость, и Майка не собирался ей объяснять. Он лишь сказал:

— Да, это гадство, когда не можешь уснуть. — И снова включил дрель.

На этот раз Луэлла замолчала и подождала, пока дрель стихнет. Когда он выключил инструмент, Луэлла сказала:

— Вчера мой врач сказал мне. Он сказал: «Послушайте, Луэлла, — сказал он, — вы же понимаете, что это неизлечимо, понимаете?» И я сказала: «Да, понимаю».

Майка опустил дрель и посмотрел на нее.

Она сказала:

— То есть не то чтобы я сердилась на Бога, это не совсем так. Но я сержусь.

— Еще бы вы не сердились, — сказал Майка.

Ему стало стыдно за то, что он думал, будто она сама не догадывается.

Майка составил письмо всем жильцам и поставил в копию мистера Джерарда, чтобы тот видел, как Майка делает свое дело.

Уважаемые жильцы,

Вновь настал день сдавать макулатуру, и вновь я убедился, что некоторые забывают расплющивать коробки. Две большие коробки так и сохранили свою изначальную трехмерную форму. И, кстати говоря, на них наклеены бирки с адресами, так что я знаю, кто в этом виноват.

Это городской закон, ребята, это не моя прихоть. Департамент общественных работ требует, чтобы упаковки были расплющены перед сдачей в макулатуру. Постарайтесь уладить все до 6 вечера, чтобы мне не пришлось присылать к вам своего человека.

Ваш измученный

Майка