Рыжик на обочине

Майка так и не привык к тому, что его сестры впитывают все подробности о каждом человеке, с которым познакомятся. Неужели им не приходится время от времени очищать память, сбрасывать что-то в корзину, так сказать? Двадцать с лишним лет прошло с тех пор, как они в последний раз видели Лорну, да и видели-то они ее один раз, максимум два, когда он привез ее на День благодарения, но все четыре сестры настороженно выпрямились, и Сьюз спросила:

— Лорна, которая изменила тебе, когда ты был на втором курсе? Та самая Лорна? Как она смеет посылать теперь к тебе своего сына?

— Она не… да тише вы! — вклинился Майка. Зря он вообще упомянул ее. — Лорна ничего об этом не знает. Парень просто, типа, прогуливал универ, что-то в этом роде, ему нужно было где-то переночевать. И я сказал ему — окей. Лорна понятия не имеет! На самом деле она каждые пять минут посылала ему эсэмэски, все спрашивала, куда он подевался.

Повисло молчание. В кои-то веки даже его сестры не нашлись что сказать.

— Так, — заговорила наконец Сьюз. — Так, давай посмотрим, правильно ли я тебя поняла. Кэсс порвала с тобой, потому что ты предоставил на ночь гостевую комнату сыну бывшей подружки, с которой ты давно не встречаешься и даже не переписывался после университета?

— Нет, просто потому, что я пустил чужого человека в гостевую, все равно кого. Дело не в том, чей он сын.

— Поспорим? — предложила Лиз.

— Честное слово, она и не знала про его мать.

Они все уставились на него — недоверчиво, с сомнением.

— Понимаете, Кэсс боялась, что ее выставят из квартиры, — выложил наконец Майка все как было. — В итоге обошлось, но поначалу она думала, что того и гляди окажется на улице. И почему-то она вбила себе в голову, что я, как только узнал об этом, быстренько засунул этого паренька к себе в гостевую, чтобы помешать ей переехать ко мне.

— Тупость какая-то, — заметила Ада, кое-как переварив информацию.

— Точно. Ну вот, теперь вы все знаете, — сказал Майка. — Она сделала оговорку, мол, окей, возможно, я руководствовался подсознательным мотивом, и все же.

— Подсознательным! Терпеть не могу это слово, — сообщил своякам Фил.

— Ага, психодурь! — согласился с ним Кеджер.

— И парень же спал в гостевой! — добавил Майка. — Она-то, если б и поселилась, то не там! Гостевая комната никакого отношения не имеет к тому, может она въехать ко мне или нет.

— Да все это сплошная бессмыслица, — поддержал его Фил, сыто покачиваясь на стуле.

— И к тому же, — продолжал Майка, — а как она объяснит тот факт, что утром я паренька выгнал, а? Если бы ее в самом деле выселили из квартиры, его бы уже у меня не было к тому времени, как ей понадобилось бы въехать. Как насчет этого, я вас спрашиваю?

— Ты его выгнал? — спросила Лиз.

— Ну, так вышло.

— Как именно?

— Я сказал ему, чтобы дал матери знать, где он и что с ним. Она все названивала, посылала эсэмэски, одну за другой, спрашивала, все ли с ним в порядке. Получилось, что в это и я вроде как вовлечен. И когда он отказался отвечать, я велел ему уйти.

— Ох, как жестоко не сообщить о себе матери! — возмутилась Норма.

Ада принялась убирать со стола, профессионально пристраивая тарелки на вытянутую руку. Собрав посуду, она вышла в кухню, но сестер рассказанная Майкой история так захватила, что они не спешили помочь.

— Я всегда считала эту Лорну такой мелюзгой — совсем не для тебя, — сообщила Лиз. — Но все равно она вправе знать, где ее сын.

— А Бринк считает иначе, — сказал Майка. — И он попросту поднялся и ушел.

— Его зовут Бринк?

— Ага.

— Небось в лакросс играет? — вставил свое слово Кеджер.

— Ага.

Кеджер удовлетворенно кивнул.

— Мажор, — пояснил он Филу. — Из тех, которые мокасины на босу ногу носят.

— Вообще-то он был не в мокасинах…

— И что ты сделал? — спросила Ада, вернувшись из кухни.

— Я что сделал?

— Ты сообщил его маме, где он?

— Нет.

— А почему нет?

— Во-первых, я же не знаю, где он сейчас. А во-вторых, понятия не имею, как связаться с ней.

Ада забрала его тарелку, но осталась стоять рядом, хмуро взирая на него.

— Мы же современные люди! — заявила она.

— И что это значит?

— Она живет здесь, в Балтиморе?

— Нет. Она, как выяснилось, в Вашингтоне.

— Так что с того? Поищи ее номер в справочнике.

— Я не хочу ей звонить! Мы давно совершенно чужие люди.

— Как, говоришь, ее фамилия? Бартелл? — спросил Фил. — Она девичью фамилию сохранила? — Он вытащил смартфон и принялся тыкать в него пальцем.

— Люди давно уже не помещают свои телефоны в справочники, — известил его Майка.

— В фейсбуке она есть?

— Думаю, у нее ума хватает туда не лезть.

— Как ты можешь такое говорить? — возмутилась Сьюз. — Не будь я на фейсбуке, понятия бы не имела, что поделывают мои школьные подруги.

— А тебе интересно, что поделывают твои школьные подруги? — спросил Майка.

Юный сын Лиз, Карл, с гипсом на левой руке, появился в проеме между гостиной и столовой.

— Когда сладкое? — спросил он.

— Когда в гостиной не останется грязных тарелок, — ответила ему Лиз.

— А что на сладкое?

— Торт «подожди — увидишь».

— Уф, мама… — И он убрел обратно в гостиную.